Когда она кивнула, я заговорила.
- Нам известно, что Дом Кадогана - текущий хранитель
Малефиция - книги, в которую заключено зло.
Комната погрузилась в тишину.
Фрэнк немного разбушевался по поводу магии и секретов, но я,
не отрываясь, смотрела на Малика. Я зрительно зафиксировала тот момент, когда
он решил рассказать правду.
- Мы хранители, - согласился Малик, жестом заставляя Фрэнка
помолчать. Он всегда тайно переходит от одного стража к другому. Раньше он
хранился в Доме МакДональда. Теперь у нас.
- И он находиться в хранилище? - спросила я.
Малик кивнул.
- Думаю, нам нужно туда наведаться.
- Потому что? - спросил Малик.
- Как я понимаю то, что мы наблюдаем, является отражением
дисбаланса между добром и злом, - объяснила я. - Добро и зло раньше были едины.
Мир, каким мы его знаем сегодня, существует только потому, что добро и зло
отделили друг от друга. В мире действуют правила только до тех пор, пока они
остаются в равновесии, две равные по силе противоположности.
- И когда нарушается равновесие, - сказал Люк, - природа
выходит из себя. Земля. Воздух. Вода.
- Именно, - кивнула я. В Малефицие говорится о разделении
добра и зла, и приводятся заклинания, для выполнения которых, требуется
нарушить границу между добром и злом. Соединить светлую и темную магию.
- Так ты считаешь, что раз мир разваливается, значит, кто-то
использует Малефиций, - сказал Люк. Интересное предположение, Мерит, да только
с тех пор, как Тейт запретил людям появляться в Домах, здесь никого не было
кроме мистера Кабота и вампиров Кадогана. А мы можем использовать его только
что в качестве эффективного пресс-папье.
В какой-то момент я подумала, что он был прав, однако
внезапно желудок сжался от страха, и я не смогла дышать. Я осознала, что Люк
был не прав. Абсолютно не прав.
- Мерит? - спросил он. С тобой все в порядке?
Я оглядела комнату. У меня голова пошла кругом от ужасающих
вариантов.
- В Доме был еще кое-кто.
Все взоры обратились ко мне.
- Мерит? - спросил Малик.
Я едва смогла заставить себя сказать это.
- Всю неделю после смерти Этана здесь жила Мэллори. Ей
разрешили остаться со мной в моей комнате.
Снова тишина.
- Мерит, - сказал Люк. - Мэллори ничего бы не взяла Дома.
Не взяла бы?
Я подумала о наших с ней разговорах на прошлой неделе: о
том, что я видела и о том, что именно мы обсуждали. О ее потрескавшихся,
трясущихся руках. О том, что она не могла смотреть в глаза. О ее
раздражительности и положительном отношении к темной магии.
Как я могла быть такой глупой? Такой наивной?
Я было открыла рот, однако замерла, задумавшись над
последствиями своих слов. И если я была права, то наши отношения с Мэллори
никогда не будут прежними.
Только если я была права, наши с ней отношения уже как два
месяца не были таковыми.
- Думаю, она изменилась под влиянием магии. И чтобы она ни
делала во время этих экзаменов и во время своего обучения, это также ее
изменило, - приведя доводы, я приступила к самой убийственной части. Когда я
заехала к ней в гости на этой неделе, она внимательно изучала книгу.
- Маг с книгой? - сухо спросил Фрэнк. - Как удивительно.
На этот раз Малик не стал сдерживаться и закатил глаза.
- Как она выглядела?
- Большая, - я закрыла свои глаза, мысленно переносясь к
столу в подвале Мэллори. - Красная обложка, - сказала я, - с золотым символом.
Малик потер виски рукой, как будто я подтвердила его худшие
опасения, и вытащил из-под рубашки квадратный ключ на металлической цепочке.
- Господи, надеюсь, ты ошибаешься, - сказал он, - Но одна
надежда нас не спасет. Нужно смотреть проблемам в лицо. Пошли в хранилище.
- Это беспрецедентный случай, - заговорил Фрэнк, - и крайне
неподобающий поступок. Там находится прах Мастера вампиров. Вы не откроете
хранилище Дома.
Малик пронзил его взглядом.
- Вы являетесь представителем ГС и гостем в этом Доме. Но вы
не Мастер, и уж точно не Мастер этого Дома. Вы можете просматривать любые
протоколы и данные, вы можете испытывать этих вампиров по усмотрению ГС. Но вы
ни в коем случае не будете диктовать мне, как поступить. Вы не мой Мастер,
мистер Кабот, и советую вам не забывать об этом.
Закончив, Малик развернулся на каблуках и направился в
двери.
Мы все последовали за ним.
Наш поход по коридору подвала к хранилищу был столь же
веселым, как похоронная процессия. Существовала вероятность, что девушка,
которую я считала своей лучшей подругой, которая на протяжении нескольких лет
была мне названной сестрой, осквернила святыню этого Дома.
Малик просунул ключ в хранилище и повернул его на сорок пять
градусов. Замок со щелчком открылся. Он поднес руку к двери, но ненадолго
замер, прежде чем взяться за ручку, успокаиваясь. Спустя минуту его пальцы
оказались на щеколде и дверь открылась.
Малик застыл в дверях, закрывая обзор, а затем отступил в
сторону, посмотрев на меня.
С бешено стучащим сердцем, я заглянула внутрь.
Меня одновременно охватила надежда и страх.
Пропал не только Малефиций.
В хранилище было пусто.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ. И КТО ЖЕ ВЕДЬМА?
Спустя десять минут, проведенных в тишине, мы вновь
собрались в Оперативном Отделе за исключением Фрэнка, который ушел наверх,
чтобы, конечно же, позвонить ГС.
Пропал Малефиций.
Пропал прах. Нет... пропал прах Этана.
- Как она могла это сделать? - тихо спросил Люк. - Не только
взять Малефиций, но и украсть прах? Такое нельзя просто так оставить. Это же
святотатство.
- Что есть, то есть, - спокойно сказал Малик. Каким бы
вопиющим ни был этот поступок, мы не должны выносить обвинительный приговор, не
имея улик. У нас нет ни единого доказательства, что это она. Но самое главное,
зачем? Зачем прогрессирующей волшебнице так поступать?
- Я не отвечу на вопрос зачем, - заговорила Линдси,
оборачиваясь со своего места у собрания мониторов. Она была необычно бледна. -
Но я могу подтвердить, что это совершила она.
Мы все подошли к ее компьютеру, на экран которого Линдси
вывела крупным планом две записи с камер наблюдения.
- Мы особо не следим за камерой в подвале, поскольку она
расположена прямо возле ОперОтдела, - сказала она, - но запись ведем. На камере
стоит охранный датчик, так что мы быстро найдем необходимое.
