И Кейси тоже ласкала его. Мускулы Демьена трепетали под ее пальцами. Она не оставила нетронутым ни одного места на его теле.
Контрасты столь явные и вместе с тем столь удивительные — особенности, разделяющие их. Но то, что радовало ее, радовало и его. В этом не было различия, только удивление перед тем, что все это существует.
Тело Демьена было таким восхитительным. Даже его запах одурманивал Кейси. И вкус — о, Кейси не скупилась на поцелуи. Она позволяла себе все, о чем только грезила прежде.
Но такое наслаждение не могло длиться вечно. Их кровь медленно вскипала. Кожа сделалась невероятно чувствительной. Короткий и легкий трепет превратился в непрерывную дрожь. Каждый нерв напрягся до предела. И в ту "секунду когда Кейси показалось, что она больше не вынесет этой муки, Демьен наконец тесно прижал ее к себе, и его бархатная твердость наполнила ее.
Волна высочайшего экстаза нахлынула на Кейси, все ощущения объединились в пульсирующем крещендо. То, что его освобождение наступило одновременно с ее, наполнило радостью сердце Кейси.
Она прижала Демьена к себе. Она сдержала слезы. На это короткое время Демьен принадлежал ей. Каждый из них пойдет своим путем, но она никогда его не забудет и не перестанет любить. Она постарается, очень постарается избавиться от боли и, возможно, когда-нибудь сможет оглянуться на это время без сожаления, просто вспомнить его как лучшую, драгоценнейшую пору своей жизни.
Глава 43
Кортни находилась на западном пастбище, когда увидела, что к ней направляется Чендос. Она ударила лошадь пятками в бока и поскакала навстречу крупной рысью, молясь, чтобы на этот раз он явился домой с добрыми вестями.
Последние семь месяцев были трудными для нее. Не потому, что ей тяжело было вести дела на ранчо Кей-Си в отсутствие мужа, нет, она просто не любила жить с ним в разлуке.
Кортни подъехала к Чендосу и, еле выговорив несколько слов насчет проклятого долгого времени, прямо с седла кинулась в его распростертые объятия.
Она услышала его короткий смешок, прежде чем он прижался к ее губам горячим и невероятно долгим поцелуем. К тому времени как Кортни откинулась назад и взглянула мужу в глаза, она едва не задохнулась. А он улыбался. Именно улыбку прежде всего заметила Кортни, а не спутанную, отросшую бороду и волосы, такие длинные, что Чендосу пришлось заплести их в косу.
Он изменился, больше походил на прежнего Чендоса. Она заметила это во время его первых приездов домой, а теперь перемена стала еще более определенной. Озлобление покинуло его. В глазах снова появилась жизнь. Как ни ужасно было для Кортни одновременно отсутствие и мужа, и дочери, она была готова благодарить Кейси за благотворное влияние на Чендоса.
Это время стало для Чендоса добрым и целительным: он занимался тем, что считал полезным, тем, что хорошо умел делать — гораздо лучше, чем тянуть опостылевшую лямку на ранчо: после смерти Флетчера это стало для него особенно нудно. Пока отец был жив, была и причина выкладываться полностью, доказывать старику, что он, Чендос, умеет вести большое хозяйство лучше, чем Флетчер. Но эта причина умерла вместе с Флетчером.
— Можно надеяться, что на этот раз ты побудешь подольше, чем обычно в эти месяцы?
Чендосу не понадобилось много времени, чтобы отыскать Кейси после ее ночного бегства. Кортни ожидала, что тем и кончится: Чендос сразу привезет дочку домой. Но он этого не сделал. В бегстве Кейси Чендос винил прежде всего себя и решил дать дочери возможность доказать, что она сможет добиться чего хочет. И он просто наблюдал за тем, как она это делает.
— Все позади, Кискины Глазки, — ответил Чендос с коротким вздохом. — Кейси приехала поездом нынче в полдень. Вопрос только в том, явится ли, она на ранчо до наступления темноты. Она волочит ноги так, словно идет на эшафот.
— Это и понятно. Наверное, страшно встретиться с тобой.
Чендос покачал головой:
— Вот уж не думаю. Скорее всего она рада-радешенька, что довела дело до конца. Но я присматривался к ней, когда мне это удавалось, и кажется мне, что наша девочка чем-то опечалена.
— Не случилось ли чего-нибудь недавно, о чем ты не упоминал ни в письмах, ни в телеграммах?
— Случалось многое, но ничего такого, чтоб сокрушаться. Она закончила последнюю работу, за которую взялась, и делала ее в компании с новичком, что ее нанял. Может, она поняла, что ухватила кусок не по зубам, когда чуть было не погибла.
— Чуть было не погибла? Наша дочка чуть не погибла! Ты же твердил, что она ни разу не попала в настоящую беду!
— Не мог же я быть рядом каждый раз, как ей приходило в голову вытаскивать из кобуры пистолет, — со смущенной улыбкой произнес Чендос. — Случалось, она отрывалась от меня, и довольно трудно было снова напасть на ее след.
— А когда опасность была особенно велика? — спросила Кортни.
— Последняя работенка оказалась посложнее, чем я думал. Парень с востока нанял ее выследить одного типа по фамилии Каррутерс. Я расспрашивал тех же людей, что и они. Каррутерс тоже из восточных штатов, и это отчасти ввело меня в заблуждение.
— Он опаснее, чем ты предполагал?
— Нет, сам по себе он безобидный, но окружил себя настоящими наемными убийцами. Видишь ли, она ускользнула от меня в Сандерсоне, удрала ночью, не оставив никаких следов. К тому времени как я ее нашел, она, можно сказать, выступала в главной роли в жуткой заварушке. Театр, да и только!
— Что?!
— Да не волнуйся ты, Кискины Глазки, — улыбнулся Чендос. — Она с этим справилась. Теперь-то смешно вспомнить это дело, но, когда пули летели со всех сторон, было не до смеха. Мне, во всяком случае, приключений хватило. Я собирался отвезти ее домой, как только уляжется пыль.
— Ради Господа, что смешного ты находишь в перестрелке, где могли убить нашу дочь?
— Видела бы ты, на что мне довелось посмотреть! В мирном с виду маленьком городишке стоит наша Кейси посреди улицы, одетая в самое модное платье, поверх всех этих кружев ремень с кобурой…
— Ты находишь это смешным?
— И ты найдешь смешным, когда перестанешь испепелять меня взглядом и вспомнишь, что Кейси жива и здорова и вот-вот вернется домой.
Кортни недовольно фыркнула, но уже не смотрела на мужа с возмущением.
— Ладно, может, я и вспомню об этом со смехом, когда мне стукнет лет сто. Ты лучше скажи, почему не забрал ее домой, как собирался?
Чендос нахмурился:
— Потому что моя глупая лошадь охромела.
— Но ведь ты был в том же городе, что и Кейси, — напомнила ему Кортни, тоже сдвинув брови. — При чем здесь твоя лошадь?
— А при том, что ублюдки, с которыми Кейси вела перестрелку, не собирались вести себя по-честному. Я вмешался в это дело и прикрыл Кейси, чтобы она могла убраться с улицы. Она так и сделала. Да, кстати, новичок-то тоже там появился. Видно, они с Кейси как-то потеряли друг друга, когда уезжали из Сандерсона. Пули летели с обеих сторон улицы, а когда стрельба кончилась, я не сразу сообразил, что представители враждующих сторон укрылись на задворках, разумеется, тоже по разные стороны улицы. Встретились они потом в городской конюшне, и там что-то произошло. Бандиты смылись и увезли Кейси особой.
