– Хорошо, – Арчи попытался мыслить максимально логично. – Предположим, что некие загадочные обстоятельства заставили Расмуса осуществить эвакуацию. И даже с применением дисколетов, прибереженных на самый черный день. Вопрос вот в чем: ты представляешь куда твои друзья могли навостриться?
– Нет. Правда, не представляю. Хотя, есть несколько вариантов, которые мы рассматривали как вероятные места поселения…
– Это все на Земле, я правильно понял?
Ядвига посмотрела на него странно.
– Конечно, на Земле! Где же еще?
– Значит, в космос вас не тянет?
– А что там делать? – искренне изумилась Ядвига. – Там пусто и неуютно. А здесь наш дом, здесь, а не в космосе.
– И что ты предполагаешь делать теперь?
– Не знаю, – Ядвига почему-то насупилась. – Дура я, дура. Знала ведь, что в любой момент может произойти нечто подобное. И никому не сказала, где буду.
– Ты жалеешь? – спросил Арчи с непонятным самому себе напряжением.
Ядвига вскинулась. Мгновенно оказалась рядом. И обняла его.
– Жалею? Конечно же, нет. Просто можно было предупредить часовых, что я в ущелье. И за нами бы пришли.
Ее слова прозвучали для Арчи как музыка. И, конечно же, Арчи Ядвигу прижал к себе и поцеловал, потому что это было естественно и необходимо, как дыхание. Для обоих.
И не стало враз никаких проблем и никаких задач. Правда – всего на миг, но все же.
«Значит есть в мире что-то, что выше наших мелких ежеминутных метаний. Выше суеты и даже выше долга… перед страной.»
Какой-то месяц назад, приди к нему подобные мысли, Арчи, свесив язык, помчался бы к психоинженерам. А сейчас просто стоял под светлеющим небом в покинутом волчьем лагере и обнимал женщину, которая быстро и донельзя естественно стала для него единственной.
И чувствовал себя при этом удивительно хорошо.
Но все в мире заканчивается – Ядвига мягко отстранилась и заглянула ему в глаза.
– Что будем делать?
– Волчица спрашивает меня, паршивого не-хищника-землянина, что делать? – с напускной иронией осведомился Арчи.
Ядвига легонько пихнула его кулаком в бок:
– Язвим? Это хороший знак. Во-первых, я тоже землянка. А во-вторых… господин якобы пограничник, я уже убедилась, что голова у тебя варит. Причем, получше моей. Если, там, в лоб кому дать или пострелять для острастки, я бы у тебя совета не спрашивала.
Арчи вздохнул; настроение у него, вопреки всему, заметно улучшилось.
– Ну-у-у… – протянул он, лихорадочно соображая, – я на твоем месте повнимательнее осмотрел бы центральный пост… как он тут у вас называется?
– Так и называется. Постом.
– Веди. Или мне нельзя?
Ядвига только досадливо отмахнулась. И направилась назад, к красному округлому пятну посреди стройплощадки.
Означенный пост был устроен в капонире, с виду ничем не выделяющемся среди остальных. Ядвига нырнула под сетку, Арчи тоже.
В капонире стояли три стола, на которых, Арчи готов был поклясться, еще совсем недавно работали волчьи портативные терминалы-компьютеры. Теперь на столах было пусто, только пучки проводов, словно отсеченные нервы, торчали там и сям.
Ядвига озадаченно вертела головой.
– Яся, – обратился к ней Арчи, – ска…
– Как ты меня назвал? – перебила Ядвига.
– А… Яся. А что?
Ядвига снова прижалась к нему.
– Мне нравится… Называй меня так.
Арчи погладил ее, и все же задал вопрос, который намеревался задать.
– Скажи, то, из-за чего вы не допускали сюда чужаков, все еще здесь?
– Нет, – не задумываясь ответила Ядвига. – Самая важная аппаратура демонтирована. Осталось только самое обыденное… все ваше, кстати.
– Походи здесь. Присмотрись, – посоветовал Арчи. – Не может быть, чтобы твои не оставили тебе какой-нибудь знак.
– Тогда отпусти меня.
– Отпускаю, – с сожалением вздохнул Арчи и развел руки в стороны.
Ядвига отстранилась только спустя пару секунд.
Чтобы не мешать Арчи вышел наружу; ночная тьма таяла на глазах. Занимался рассвет.
И почти сразу Арчи услышал знакомый далекий гул.
Он замер и вслушался.
Нет, не показалось.
«Бу-у-у-у-у-уууу…»
Минуту спустя из капонира выскользнула Ядвига.
– Это мне кажется, или…
– Или, – глухо сказал Арчи.
– Что это?
– Махолеты. Или самолеты. Транспортные. Много. Очень, Яся, много. Сотни.
– А это значит?
– А это значит, что альянс начал боевую операцию. Ни вы, ни Варга не успели.
– Ну, – протянула Ядвига с некоторой долей злорадства, – мы-то как раз успели.
«Успели? – подумал Арчи. – Так вот почему вы свернули площадку и забрали все самое важное… Вот почему вы собирались спешно, но все же не впопыхах…»
А вот Варга, скорее всего не успел. И это почему-то радовало Арчибальда Рене де Шертарини неизмеримо сильнее.
– Яся, – спросил Арчи с внезапно прорезавшейся тоской в голосе. – Скажи, вы правда хотите просто осесть где-нибудь и тихо жить? Вы правда не хотите никого убивать? Вы, волки, воины?
– Правда, Сеня. Вы зря затеяли на нас охоту… А мы зря пытались пресечь ее так решительно. Нам не нужно было никого убивать с самого начала. И тогда ничего плохого не случилось бы.
– Арчи, – сказал Арчи.
– Что? – не поняла Ядвига.
– Арчи, а не Сеня. Меня на самом деле зовут Арчибальд.
Арчибальд Рене де Шертарини, сотрудник внешней разведки Российской Федерации, подозревал, что поступает вопиюще неверно, называя представителю официальной противоборствующей стороны свое настоящее имя. И при этом свято верил, что ничего худого все же не случится.
«Бог мой, – подумал Арчи со смешанным чувством. – Сколько же мне еще предстоит осознать? Из-за тебя, девочка? Из-за твоей не пойми отчего вспыхнувшей страсти к пленному советнику, и из-за того, что у советника полыхнуло в ответ…»
* * *
Едва вышел Домкрат, последний из обмененных ночью агентов, Коршунович поднял тяжелый взгляд на Лутченко.
– Ну, – спросил он чуть погодя. – И что ты обо всем этом думаешь?
Лутченко зябко повел плечами, несмотря на туркменские температуры.
– Даже не знаю – что думать…
– А по-моему это все фигня, – неожиданно выдал Шабанеев из облюбованного угла и беззаботно цыкнул зубом. – Лажа, иными словами.
