"Дью, ты говорила, что после выхода из цветка эльфы женятся, а эльфеи выходят замуж. Это обязательно?"
"Естественно, дорогая Неневеста, так было всегда".
"Значит, у тебя уже есть жених?"
"Да, есть, но я его ещё не видела. Это принц маковых эльфов Сльо День Вилли... Короче, Сльо. Он даёт за меня отцу отличную поляну махровых маков. Всё уже договорено. Как только я пройду этап взросления, меня ждёт знакомство с женихом и свадьба".
"Странные порядки. Разве вас не могли познакомить до того?"
"До того я была ребёнком".
"А вдруг жених тебе не понравится? Ты ведь сможешь отказаться?"
"Нет, что ты, Неневеста, это ведь вопрос политический и экономический. Да и принято в нашем мире слушаться родителей безоговорочно. Но я думаю, что он мне понравится".
"С чего это у тебя такая уверенность, Дьюма?"
"Я никому не рассказывала, Неневеста, но во снах ко мне иногда приходит принц и мы... мы проводим с ним время. Он такой красивый! Высокий, на две головы выше наших эльфов, представляешь? Волосы черные, как крылья жука-оленя, челочка вот так вот, - моя, то есть наша, рука черкнула по лицу, показывая, какая у ночного визитёра челка, - глазищи огромные, круглые и чёрные. И он всегда улыбается..."
Короче, из описания Дью передо мной предстал портрет Киркорова во всей красе, каким он появился перед влюбленными зрителями на "Вечернем квартале" при встрече Нового, 2009, года. А когда я напела принцессе его последнюю (на время моего пребывания в родном мире) песенку "Галки", она чуть с ума не сошла от счастья, утверждая, что хоть и не слышала её из уст своего избранника, но она полностью в его стиле.
И мы часто распевали после этого хоть голосом и сольно, но в мыслях хором:
Галки! Птицы, как люди,
Видят солнце на блюде.
Жалко, что я не галка, летали б везде!
Галки - гордые птицы,
К стае им не прибиться,
Жалко, что я не галка, летали б везде!
"А ты уверена, Дью, что принц из сна - это твой жених?"
"А кто же ещё? Правда, во сне он называет себя по-другому: принц Филь..."
"Вот то-то и оно. Филь на Сльо никак не похоже".
"Ты хочешь сказать, дорогая Неневеста, что это только сны, а не реальный эльф?"
"Да нет, Дьюма, это не простые сны, только не думаю, что сказочный принц и твой жених - один и тот же эльф".
"Но я люблю его, Неневеста! И он любит меня, я это знаю. Когда он приходит ко мне во сне... Ах, знала бы ты, как он меня любит..."
И я узнала. Однажды он пришел, когда я соседствовала с юной эльфеей в её теле. О, это был чудесный сон!
Так проходил день за днём. О наступлении дня мы узнавали, когда лепестки тюльпана начинали просвечивать всё больше и больше, окрашивая пространство мягким рубиновым светом. К обеду становилось всё светлее, а к вечеру снова сгущались сумерки, медленно гасло рубиновое свечение и мы засыпали в уютной колыбели цветка. Я уже давно потеряла счет дням и ночам. Тюльпан рос, наша тюрьма расширялась, открывая всё больше пространства для полётов. Я прыгала по упругой сердцевине всё выше и выше, часто махая слабыми тонкими крылышками, и всё дольше задерживалась в воздухе, это был ещё не полёт, но очень близкое к нему состояние.
Это был самый длинный месяц в моей жизни. Никогда ещё не доводилось мне так долго находиться на одном месте и не иметь возможности ничего изменить в своей судьбе. Я заметила, что общение с принцессой делает меня всё мягче и уступчивей. Я уже даже смирилась с мыслью, что не успею найти чертов пульт и спасти Аллию, что это наши последние дни, и даже Кощея не будет рядом, когда придёт конец света. Странная обреченность висела в воздухе и наполняла наши с Дью беседы неземной тоской и значимостью. Мы говорили о вечности, о любви, о красоте, о многовариантности миров...
Она же, напротив, чем дольше сожительствовала со мной в одном теле, тем становилась смелей и раскованней.
Однажды утром меня разбудил взволнованный голос в голове:
"Неневеста, проснись, я сочинила песню о своей любви!"
И из-за этого стоило меня будить? - возмутилась бы я раньше. Но сейчас я стала достаточно терпимой, чтоб спокойно ответить:
"Так спой мне её скорее, милая Дью!"
Эльфея прокашляла наше общее горло и запела красивым нежным сильным голосом, к которому я никак не могла привыкнуть:
Во сне
Встречаюсь с тобою,
Тебе
Все тайны открою,
Что ты -
Единственная моя любовь.
Прости,
Всё кажется важным,
Приди
В реале однажды,
Взлетим -
Пусть солнце венчает меня с тобой.
Какое-то время мы просто молчали, наслаждаясь услышанным.
"Клёво, Дьюма, если бы он мог услышать тебя, то прошёл бы сквозь все расстояния и преграды, только б найти тебя".
"Думаю, что увижу его уже сегодня", - почувствовала я в груди разлившееся тепло.
"Сегодня?"
"Попробуй, - эльфея зачерпнула ладонями из сердцевины цветка немного вязковатой жидкости. - Появился нектар, значит, тюльпан вот-вот раскроет свои объятья".
Я слизнула ароматное сладковатое вещество с ладоней.
"Да-а-а, никогда не пробовала ничего подобного. Вот она - пища богов!"
Внезапно узкая щель над головой начала расширяться, открывая клок лазурного чистого неба, яркий свет восходящего солнца ударил в глаза, привыкшие к полумраку.
"Начинается", - дрожащая от волнения мысль Дьюмовочки заставила меня напрячься.
А вишнёвые своды всё раздвигались, приковывая к себе мой взгляд.
"Летим", - мысленно подтолкнула меня эльфея. Я взмахнула голубоватыми, сразу заискрившимися на солнце крылышками и медленно поднялась вверх, к выходу, к солнцу, к свободе.
Взлетев над своей бывшей темницей, я застыла, порхая в воздухе, пораженная открывшимся передо мной видом. Огромная плантация была сплошь покрыта крупными красивыми горрандскими тюльпанами всёх тонов и расцветок от чисто белого до тёмно-бордового. Причём, росли они не в случайном порядке, и не отдельными грядками, а причудливо перемешиваясь и создавая невообразимые по красоте узоры. Наш тюльпан окружала яркая толпа эльфов и эльфей, зависших в серебрящемся воздухе и встречающих меня, жмурящуюся в лучах восходящего солнца, радостными криками и аплодисментами. Ба, да здесь намечается нехилая тусовка! Вдохнув свежего воздуха, я, кажется, начала понемногу оживать. Только крылья мои вдруг ослабели, словно подломились ноги, и я стала, медленно кружа, спускаться вниз.
