Любимова подошла к верстаку, схватилась за край покрывала и стянула его с верстака. Сердце ее учащенно забилось, а корни волос вспотели от волнения, когда она увидела, что на верстаке лежат кости.
Расположение костей повторяло структуру человеческого скелета. Венчал фигуру человеческий череп. Некоторых костей не хватало.
Мария сглотнула слюну. Три сильных чувства заполнили ее душу – страх, торжество и отвращение. Но торжество ощущалось явственнее, чем другие. Пробный шар закатился в лузу! Выходит, чутье ее не подвело.
Маша достала из кармана мобильник и сделала несколько фотографий скелета. Только теперь до нее дошло, что он сложен из «сборных» костей. Одни были новее, другие – темнее и древнее. Некоторые кости выглядели совсем ветхими. Кроме того, кости эти явно принадлежали разным людям, о чем говорили их размеры. Скелет оказался чем-то вроде сатанинского пазла. «Коллективным портретом» десятков умерших людей.
Завороженная своей находкой, Любимова потеряла осторожность. Она не услышала шагов, и когда чьи-то сильные руки схватили ее за предплечья, Маша вскрикнула от неожиданности, а затем, действуя так, как учили ее на курсах самообороны, резко откинула голову назад и ударила противника затылком в лицо.
На миг хватка ослабла, и Маша почти сумела вырваться, но в следующую секунду невидимый враг занес над ее головой гвоздодер и резко ударил Машу по затылку.
Первое, что почувствовала Любимова, когда сознание вернулось к ней, – это боль. Адская пульсирующая боль в затылке и в плече и тянущая, жгучая – в запястьях. Руки Маши были стянуты за спиной пластиковым хомутом. Она лежала на боку в углу мастерской, между верстаком и корзиной для мусора.
Приоткрыв глаза, она тут же снова их закрыла, чтобы не привлекать внимание двух молодых мужчин, стоявших возле верстака. Пришлось напрячь слух, чтобы разобрать, о чем они говорят.
– И что мы теперь будем с ней делать?
– А ты дурак? Сам не понимаешь? Она все видела.
– Но если мы ее… того… за ней ведь кто-нибудь придет? Ее ведь будут искать?
– Пусть ищут. Поищут-поищут да перестанут.
– Семен… я не смогу.
– Тебе и не надо. Я сам все сделаю. Я пойду подгоню машину, а ты пока покарауль. Держи ствол!
– Зачем?
– На всякий случай.
– Да я и стрелять-то не умею.
– Тут много ума не надо. Вот, смотри… Это предохранитель. Сдвинешь его пальцем и можешь жать на курок.
Послышались шаги. Хозяин автомастерской ушел, оставив своего приятеля наедине с Марией. Она открыла глаза, пошевелилась. Парень дернулся в ее сторону и поднял пистолет.
– Эй! – окликнул он испуганным голосом. – Вы как там?
– Плохо. – Мария повернула голову, чтобы видеть собеседника лучше. Это был молодой парень с длинными волосами – «дредами». – Как ты в это вляпался?
Парень не ответил, лишь оглянулся на дверь, как бы в поисках поддержки. Но поддержки не было.
– Ты не похож на сатаниста, – сказала Маша.
Парень звучно сглотнул слюну.
– Откуда вы знаете, как выглядят сатанисты? – спросил он дрогнувшим голосом.
– Я видела многих из них. В их лицах есть какая-то злая пустота… Твое лицо не такое. Ты похож на человека.
Парень молчал. Он все еще сжимал в руке пистолет, но теперь дуло ствола было направлено в сторону.
– Как тебя зовут? – спросила Мария.
– Гера.
– За убийство полицейского ты получишь пожизненное, Гера. Если, конечно, дотянешь до суда, в чем я сильно сомневаюсь. Тебя убьют. А если все-таки попадешь в тюрьму, тебя достанут и там. Тебя убьют, Гера. И никто не будет проводить расследование. Знаешь почему?
– Почему? – пробормотал парень тусклым голосом.
– Потому что убийца полицейского – смертник по определению. Но самое главное: на это преступление не бывает срока давности. Тебя достанут, даже если ты превратишься в крысу и поселишься в подвале заброшенного дома.
Маша облизнула пересохшие губы и заговорила снова:
– Ты не такой отморозок, как твой приятель. Развяжи мне руки, и я дам показания в твою пользу. Используй этот шанс. Другого у тебя уже не будет.
Слова Марии заставили парня задуматься. Пора было сделать следующий ход – показать парню, что они с ним на одной стороне.
– Поторопись, – сказала Мария. – Скоро Ушаков вернется, и тогда нам с тобой конец.
– А… – Парень замялся. – А вы, правда, сможете отмазать меня от тюрьмы?
– Я сделаю все, чтобы ты не попал в тюрьму. Обещаю тебе.
Еще пару секунд парень медлил, а потом подошел к Марии, присел на корточки, достал откуда-то нож и быстро срезал хомут, стягивающий ей руки. Потом взял Любимову под мышки и помог ей подняться на ноги.
Мария, скривившись от боли, несколько раз сжала и разжала пальцы, восстанавливая кровообращение. Потом легонько потерла распухшие запястья.
– Ты все правильно сделал, Гера, – сказала она. – А теперь отдай мне пистолет.
На лице парня снова отобразилась неуверенность.
– Пока ты держишь в руках оружие, я все еще твоя заложница, – веско проговорила Маша.
Еще несколько секунд парень провел в мучительном размышлении, а потом тряхнул головой, как бы прогоняя остатки сомнения, протянул ей пистолет и пробормотал:
– Я не хотел. Ушаков меня заставил.
– Я понимаю, – сказала Маша.
Холодный металл оружия коснулся ее пальцев.
– Ты какого хрена делаешь! – раздался резкий окрик.
Маша увидела рослую фигуру Ушакова, выросшую в дверях, одним быстрым движением вырвала пистолет из ослабшей руки Геры.
– Стойте на месте! – крикнула она. – И держите руки так, чтобы я их видела!
Она подняла пистолет и направила его на дверной проем, но опоздала. Ушакова там уже не было.
Глава 6
1
Первый день из тех двух, которые дал Маше на отдых полковник Жук, она просидела в кресле перед газовым камином с чтением и своими коричневыми тонкими сигаретками. Любимова старалась выбросить из головы «похитителя костей», сатанистов и все, что с ними было связано.
Дважды за это время она глотала кодеин, боясь, что ноющая боль в плече станет острой. Слишком много испытаний для одной хрупкой женщины. Слишком много насилия.
Маша знала, что Георгий Палий задержан и уже дает показания. Семена Ушакова найти пока не удалось, но оперативники напали на его след, и поимка этого негодяя была вопросом двух-трех дней.
Уставая от чтения, Маша смотрела фильмы, которые накачивал ей из Интернета заботливый Стас Данилов. Фильмы были в основном ерундовые, и Маша смотрела их «на прокрутке», тратя на полуторачасовой фильм не больше сорока минут.
