Маша перевела взгляд на красавца старосту, который выжидательно смотрел на нее, и сказала:
– Профессор Дзикевич сказал, что я могу поговорить с вами о двух ваших бывших сокурсницах.
– Я с готовностью отвечу на все ваши вопросы. О каких сокурсницах идет речь?
– Об Ирине Романенко и Татьяне Костриковой.
Мария внимательно смотрела на парня. В лице его ничего не переменилось.
– Ира Романенко?.. Я ее помню. Одна из самых ярких девушек на нашем курсе.
– Расскажите мне о ней.
– Хорошо. Но сперва позвольте поинтересоваться… – Соболев чуть прищурил выразительные карие глаза. – У Иры и Тани неприятности?
– Ира и Таня погибли, – ответила Любимова.
Несколько секунд парень оцепенело смотрел на Марию. Потом сглотнул слюну и вымолвил:
– Как это случилось?
– Их убили. А вы были с ними дружны?
– Нет, но… Когда убивают человека, которого ты хорошо знал, это всегда ужасно. – Игорь Соболев озадаченно нахмурил лоб. – Я, собственно, даже не знаю, что вам рассказать. Таню я почти не помню. А вот с Ирой мне приходилось общаться. Она неплохо училась. Нравилась мужчинам. За Ирой пытались ухаживать многие парни с нашего курса. И у некоторых это получалось.
– Она не была скромницей?
Парень едва заметно усмехнулся:
– Скромницей ее точно не назовешь. То есть… – Он запнулся. – О мертвых так, конечно, не говорят.
– Мне нужно, чтобы вы говорили правду, – сказала Мария. – Вполне вероятно, что это поможет нам найти убийцу.
– Понимаю. – Парень нахмурился, отчего над переносицей его обозначилась резкая поперечная морщина, похожая на шрам. – Начнем с того, что Ира была центровой девушкой. Модной, красивой, самоуверенной. На каждом курсе есть такие. Да и в каждом школьном классе.
– У нее были подруги? Парень?
– Она не была любвеобильна, но если встречалась, то с мажорами. Ну, знаете, с теми, у кого в наличии классная тачка, полный лопатник денег и возможность посещать самые дорогие клубы. Собственно, такие парни нравятся всем. Что же касается ее подруг… Кроме Тани Костриковой была еще одна – Эльза Багирова. Но год назад Багирова покончила жизнь самоубийством. После этого Кострикова и Романенко перевелись в другие вузы.
– Подруга Ирины и Татьяны покончила жизнь самоубийством?
– Да. Выбросилась из окна.
В голове у Марии словно щелкнул тумблер: «Вот оно!»
– Причина самоубийства девушки известна?
– Насколько я знаю, нет. После того как Эльза выбросилась из окна, к нам приезжали ваши коллеги. Задавали вопросы, и все такое. Но ничего криминального они не раскопали.
Игорь Соболев вздохнул и продолжил:
– Честно говоря, мне их дружба была совершенно непонятна. Ира и Таня должны были ненавидеть Эльзу, а не дружить с ней.
– Почему?
– Потому что люди склонны ненавидеть то, чего они не понимают. Эльза Багирова отличалась от других девушек. Она была недотрогой в старинном, чистом смысле этого слова. Отшивала парней, которые пробовали за ней приударить. А на Иру и Таню смотрела немного свысока. Ну, знаете… как принцесса на шлюх. Хотя, может быть, я все это выдумываю, и ничего такого не было.
Он замолчал. Молчала и Мария, обдумывая все услышанное.
– Там еще была какая-то предсмертная записка… – снова заговорил Игорь Соболев. – Текст записки я не помню, но, думаю, вы сможете разыскать ее в ваших архивах.
– Да. Пожалуй, смогу.
У Марии снова заболело плечо. Боль была слишком неожиданная и резкая.
– С вами все в порядке? – спросил Соболев, тревожно вглядываясь в ее лицо. – Вы побледнели.
– Вам показалось, – сказала Маша. – Здесь просто такое освещение. Игра света и тени.
– Да, – с непонятной задумчивостью проговорил парень. – Игра света и тени. – Парень помолчал пару секунд, а потом устремил свой взгляд на Машу и добавил: – У некоторых игр слишком жестокие правила, вы не находите?
– Да. Пожалуй, – согласилась Мария, думая о флаконе кодеина, который лежал у нее в сумочке.
– И все же нам приходится их принимать. У вас еще есть вопросы, Мария Александровна?
– Нет. Но, возможно, они возникнут в дальнейшем.
– Если захотите продолжить разговор – позвоните на кафедру. Там есть телефоны и адреса всех студентов, в том числе и мои.
5
После разговора со старостой курса Мария просто не могла не нанести повторный визит профессору Дзикевичу. Окончания лекции она дожидалась, сидя в кафе, размышляя об истории самоубийства Эльзы Багировой. Картина прорисовывалась интересная. И очень четкая. Кто-то отомстил Костриковой и Романенко за смерть Эльзы Багировой. Зная мотив, убийцу найти не так уж и сложно.
Однако по-настоящему Марию радовало другое. Неведомый мститель поквитался с обидчицами Эльзы Багировой, а значит – убийств больше не будет.
Когда прозвенел звонок, известивший об окончании лекции, Маша отправилась в кабинет кафедры антропологии. Дзикевича она встретила в коридоре, перед дверью. Он взглянул на Машу удивленно и, как ей показалось, недовольно.
– Вы все-таки вернулись.
– Как видите. Вы не рассказали мне о скандале, связанном с самоубийством студентки.
Дзикевич пожал сутуловатыми плечами:
– Вы меня не спрашивали.
– Это неправда. Я интересовалась обстоятельствами перевода Костриковой и Романенко в другой вуз. Вы скрыли от меня эти обстоятельства. Могу я узнать – почему?
Профессор посторонился, пропуская мимо себя группу студентов, и сказал:
– Давайте поговорим в другом месте. В нашем здании, на этаж ниже, есть хорошее кафе.
– Да, я знаю.
– Если вы не против, мы можем спуститься туда и обстоятельно обо всем побеседовать.
Мария не стала возражать.
Пришлось взять еще одну чашку кофе, хотя Мария знала, что лимит кофеина на сегодня уже превышен и что эта чашка может обернуться для нее бессонницей.
Профессор Дзикевич приступил к разговору первым.
– Видите ли, Мария Александровна… – начал он, помешивая ложечкой чай с лимоном, – репутация факультета напрямую зависит от…
– Речь идет о самоубийстве студентки и о зверском убийстве двух других, – нетерпеливо проговорила Маша. – А вы мне толкуете про репутацию вуза?
Дзикевич снисходительно улыбнулся (хотя улыбка вышла напряженной и фальшивой):
– Мне понятно ваше негодование. Но поймите и вы меня. Что сделано, то сделано, прошлого уже не вернешь. Вынося сор из избы, мы можем повредить другим студентам, а значит, и всему факультету.
