– Вряд ли я в раю, раз вижу перед собой вашу рожу.
Валерий Николаевич вежливо улыбнулся:
– Рад, что вы меня помните. – С интересом посмотрел на крутые татуировки, покрывающие плечи и грудь Корсака («Дань молодости», – как говорил о них сам Глеб), и спросил: – Как вы себя чувствуете?
– Как я себя чувствую? У меня в памяти провал размером с Марианскую впадину, а в башке ухают куранты. Прекрасно! – Корсак поморщился от головной боли, снова скосил глаза на Третьего и спросил: – Какого дьявола вы здесь делаете?
– Я привез вас вчера домой.
– Ясно. Значит, мы вчера пили вместе?
– Да.
– После игры?
– Да.
Глеб провел ладонью по небритому лицу.
– Кажется, игра мне не удалась.
Третий сочувственно улыбнулся, после чего проговорил:
– Вы подумали, что ваш противник блефовал. И не угадали. Я пытался вас предостеречь, но вы меня не слушали. Вы плюнули на систему и решили добить противника в одиночку. На свой страх и риск.
Корсак помолчал.
– Сколько составил проигрыш?
– Не слишком много. Всего пятнадцать тысяч долларов. Ваше финансовое участие шеф оценил в пять. Шеф просил, чтобы вы ему позвонили, дабы обговорить детали передачи денег.
Глеб остановил на нем взгляд, несколько секунд молча смотрел, а потом сказал:
– Хотел бы я послать вас к чертовой матери. Но вряд ли от этого что-нибудь изменится. – Он отвел взгляд, поднялся с кровати и сообщил: – Я иду в душ. А вы пока сварите мне кофе.
Третий прищурился:
– Может, вам еще и полы помыть?
– Как скажете. Швабра и ведро – в кладовке!
3
Глеб повернулся и, пошатываясь, заковылял к ванной.
В сущности, все не так плохо, как кажется. Был он журналистом, был писателем, но пора осваивать новые высоты. Директор PR-департамента – это а) статус и б) зарплата в два раза выше той, которую он привык получать, будучи репортером криминальной хроники. Пусть компания и небольшая, но у нее есть перспективы. А значит, перспективы есть и у самого Глеба. Перечисленный Еленой Прекрасной аванс пришелся весьма кстати, поскольку после выплаты карточного долга банковский счет Глеба грозил превратиться в полный пшик.
На новое место работы Глеб прибыл в радужном настроении. Однако после четырех часов сидения в офисе Корсак приуныл. Отношения с офисной оргтехникой тоже не заладились, на что не преминул обратить внимание один из молодых менеджеров.
– Глеб Олегович, – со снисходительной улыбкой сказал он, – ну зачем же вы сами? Это должен делать секретарь. Кстати, вы не туда суете листок.
– Правда? – Корсак выпрямился, прекратив тщетные попытки разобраться с ксероксом. – Тогда, может быть, засунешь куда надо? А я посмотрю со стороны.
Молодой менеджер улыбнулся:
– Как скажете.
– Только не проси с меня денег за просмотр – я сейчас на мели.
– Заметано!
Парень взял у Корсака документ, который требовалось отксерить, и аккуратно установил его на планшетку ксерокса.
– Готово, Глеб Олегович. Теперь, если уж вам приятно все делать самому, можете нажать на зеленую кнопку. Заодно и новую оргтехнику освоите.
– Надеюсь, этот монстр не оторвет мне руку?
– Не должен.
Глеб ткнул пальцем в зеленый прямоугольник.
– Чувствую себя, как в рубке космического корабля, – признался он.
– Ничего, привыкнете. Кстати, у вас галстук сбился на сторону.
– Это не галстук, – сказал Корсак. – Это ошейник. Еще дней пять, и я научусь лаять по команде и приносить брошенную палочку.
Менеджер засмеялся.
– Не будьте пессимистом! Все не так мрачно, как вам кажется.
– Думаешь? Значит, я из тех, для кого стакан всегда наполовину пуст, – резюмировал Глеб.
День тянулся медленно, стрелки на круглом циферблате, висевшем над дверью, почти не двигались.
Когда до конца рабочего дня оставалось чуть больше часа, Корсак, остановившись возле пластиковой перегородки, чтобы подтянуть ослабший шнурок на ботинке, невольно подслушал разговор двух менеджеров.
– Ой, а ты видел последнюю серию «Цыганской любви»?
– Нет. А что там?
– Ой, там такое! Короче, слушай…
«И с такими милыми ребятами мне предстоит работать каждый день, – с тоской подумал он. – С девяти утра до шести вечера, с понедельника по пятницу… А иногда даже в субботу. И, что особенно неприятно, – в понедельник, утром…»
Глеб скривил лицо и передернул плечами – жуть!
Корсак вышел на лестничную площадку, на стене которой висела табличка «Место для курения», ослабил на шее галстук и поморщился. Он успел подзабыть, что зарабатывание денег может быть таким скучным занятием.
– С ума я тут сойду, – вздохнул он.
– Есть сигаретка? – окликнул женский голос.
Глеб повернулся и протянул пачку подошедшей блондинке. Утром он видел ее в отделе кадров.
– Как вам первый день? – спросила она, закурив.
– Замечательно, – ответил Глеб. – Все такое чистое и белое… Как в больнице.
Блондинка выпустила струйку дыма уголком губ и усмехнулась:
– Иронизируете?
– С чего вы взяли?
– Это видно. Говорят, вы были известным журналистом, но после скандала вынуждены были уйти из профессии?
– Люди много всякого болтают.
– Еще говорят, что вы картежник. И что вы сильно проигрались. Это правда?
Глеб не ответил. Девушка не стала настаивать. Она затянулась сигаретой и, выпустив дым, помахала перед лицом рукою.
– Хотите начистоту?
Глеб пожал плечами:
– Валяйте.
– Вы здесь не приживетесь.
– Да ну?
– Точно вам говорю. Вы не такой, как все мы. Другой формат, понимаете?
– Не совсем.
– Мы – «офисный планктон», – разъяснила девушка. – А вы – творческий человек.
Глеб усмехнулся:
– Это комплимент или обвинительный вердикт?
– Констатация факта. – Блондинка стряхнула пепел в стальную урну и снова посмотрела на Корсака. – Не могу понять, как вас сюда занесло?
– Ветер был попутный.
Глеб посмотрел через стеклянную стену на кабинет начальницы. Лена… То есть Елена Владимировна… А еще точнее – Елена Прекрасная, сидя за столом, беседовала с представителем фирмы-клиента.
