Отец взглянул на Алексея из-под нахмуренных бровей.
– В ту пору мне было уже тридцать, и я умел отличать страсть от спокойного глубокого чувства, которое называют любовью. И потом, у тебя уже есть Инга. Я был уверен, что у вас с ней все серьезно.
– Было серьезно, пока я не встретил Веру.
Отец вскинул бровь:
– Значит, эту шлюшку зовут Верой?
– Следи за своими словами!
– А ты следи за своим поведением! – рявкнул вдруг отец. – Иначе той сладкой жизни, которую я тебе обеспечил, придет конец! Бары, рестораны, ночные клубы, поездки за границу – видимо, ты забыл, из чьего кошелька оплачиваются твои удовольствия.
– Я могу прожить и без тебя, – с холодной яростью заявил Алексей.
– Ты? – отец тихо засмеялся и покачал головой: – Не смеши меня. Ты ничего не умеешь делать.
– Я художник!
– Художник, который не продал ни одной картины? Откуда ты взял, что у тебя есть талант? На мой взгляд, ты просто бездарный мазила.
Отец отхлебнул виски.
– В общем, так, Алексей. Ты сегодня же бросишь свою психопатку и помиришься с Ингой. Она хорошая девочка из хорошей семьи. И потом, у нас с ее отцом есть кое-какие планы на будущее. И я не позволю тебе перечеркнуть их.
Алексей смотрел на отца задумчиво. Помолчал с полминуты, затем сказал:
– Знаешь что, папа… Возьми ты свои планы и засунь их себе… Ну, ты знаешь, куда.
Потом встал с кресла и зашагал к двери.
– Мерзавец! – крикнул ему вслед отец. – Ты не получишь от меня ни копейки, пока не извинишься! Вернись! Слышишь, вернись!
Алексей вышел из кабинета и вздрогнул от грохота. Это стакан с недопитым виски разбился о дверь. Все было кончено.
Больше они с отцом не встречались и не разговаривали даже по телефону.
Разглядывая спящую жену, Алексей вдруг почувствовал острое желание и едва удержался от того, чтобы не разбудить ее. Он усмехнулся сам себе. Они живут вместе почти год, а встречаются и того больше, а он все еще хочет ее. Удивительно.
Алексей вздохнул, потом, стараясь не скрипеть пружинами, поднялся с кровати и пошел на кухню. Ему захотелось пить.
* * *
– Не спится?
Тенишев вздрогнул и уронил на пол пластиковую бутылку с водой.
– Черт! – Он наклонился и поднял бутылку.
Ольга стояла в дверях, держась одной рукой за косяк, а другой опираясь на костыль.
– Прости, я не хотела тебя напугать.
– Как ты сюда добралась?
Ольга пожала плечами:
– Дошла.
– Но я тебя не слышал.
– Я обмотала костыль тряпкой.
– Зачем?
– Чтобы не перебудить весь дом.
Алексей поставил воду в холодильник и закрыл дверцу. Затем направился прочь из кухни, но Ольга выставила костыль и преградила ему дорогу.
– Куда ты? – спросила она.
– Спать.
– А как же я? Ты ведь должен ухаживать за священной коровой. Не помнишь? Доведи меня до кровати!
– Доковыляла сюда, доковыляешь и обратно.
Тенишев перешагнул через костыль и хотел пройти мимо, но Ольга схватила его за руку.
– Постой!
Алексей поморщился.
– Что еще?
Пару секунд Ольга разглядывала его лицо, потом усмехнулась и проговорила, понизив голос:
– Я видела, как ты подглядывал за мной в окно.
Тенишев презрительно улыбнулся:
– Деточка, у тебя галлюцинации. Обратись к психиатру.
Он стряхнул с предплечья ее руку, но Ольга снова схватила его.
– Ты часто за мной подглядываешь?
– Отвали!
– Думаю, да, – насмешливо сказала она. – Хочешь, я перестану запирать дверь в ванной?
– Ты и так ее никогда не запираешь.
Ольга тихо засмеялась:
– Ты прав! Вот только откуда ты это знаешь, если не подглядываешь за мной?
– Соседи рассказали. Когда ты моешься, у двери выстраивается очередь длиной в целый квартал.
Он снова стряхнул ее пальцы со своей руки и двинулся к спальне.
– Я все еще красива, правда? – громко проговорила Ольга ему вслед.
Алексей ничего не ответил.
– Я гораздо красивей твоей жены! Взгляни на мои ноги – разве они не совершенство?
Алексей не удержался и оглянулся. Ольга бесстыже задрала полы шелкового халатика, обнажив ноги до самых бедер.
– Если бы они еще и ходили, им бы цены не было, – с холодной жестокостью произнес Алексей.
Затем отвернулся и зашагал к спальне. Он мог поклясться, что Ольга смотрит вслед с торжествующей улыбкой. Ну и черт с ней! У инвалидов свои причуды. Не стоит их обижать.
Укладываясь в постель, Алексей хмуро сопел. Встреча с Ольгой немного выбила его из колеи. Но ничего. Надо спать. Завтра будет хороший день. И ни одна мегера не сможет его испортить.
Уже засыпая, он на мгновение приоткрыл глаза и вдруг увидел, что покрывало, наброшенное на карниз, вот-вот упадет. Это показалось Алексею неприятным.
Нехотя, он приподнялся и протянул руку, чтобы поправить покрывало. Однако, едва пальцы его коснулись тонкой ткани, как она тут же поползла вниз. На какое-то мгновение Тенишев испытал досаду, какую испытывает человек, когда на глазах у него что-то рушится или падает.
Он даже дернулся вперед, чтобы подхватить покрывало на лету, но вдруг оцепенел. Голова и спина мгновенно покрылись горячим потом, а сердце, резко подпрыгнув в груди, на секунду остановилось, когда он увидел, что к окну приникло бледное женское лицо.
Тенишев вскинул перед собой руку, как бы для защиты, и в ужасе отшатнулся. Незнакомка продолжала смотреть. Она смотрела прямо на Алексея, но, казалось, не видела его. Лицо ее было необычайно бледным. Распущенные светлые волосы лежали на плечах растрепанными прядями. Глаза девушки были расширены и полны страдания.
Алексей глядел на нее как завороженный.
Девушка повела глазами из стороны в сторону, словно кого-то высматривая. И вдруг бледное лицо исказилось радостно-злобной гримасой. Теперь она смотрела на Алексея и видела его. Руки – худые, известково-бледные – легко, как сквозь воду, прошли через оконное стекло, и Тенишев почувствовал ледяное прикосновение ее пальцев на своих щеках.
10
Утро выдалось солнечным. Проснувшись, Алексей минут пять лежал в постели, тупо глядя в потолок. На душе было неспокойно. Тенишев помнил, что ему вроде бы приснился кошмарный сон, но что именно приснилось… Нет, этого он вспомнить не мог.
