Он замедлил ход, оглянулся и пугливо на нее посмотрел:
– А?
Вера подозрительно прищурила глаза и спросила:
– Почему ты мне помогаешь?
– Потому… потому что вы очень похожи на Веронику.
Юноша отвернулся и зашагал прочь.
13
Минуту спустя Вера, волнуясь, как ребенок, вставила пластиковый ключ в прорезь электронного замка. Замок тихо пискнул, и дверь приоткрылась.
Евгений Осадчий сидел на кровати и читал книгу. Увидев Веру, пациент улыбнулся и отложил книгу:
– Это опять вы?
– Да, это опять я.
Вера села в кресло и положила на стол пластиковый ключ. Евгений покосился на него и иронично проговорил:
– Еще немного, и вы станете опытным м-мошенником, – Евгений внимательно всмотрелся в ее лицо и сдвинул брови. – А почему вы такая грустная? Что-то с-случилось?
– Нет.
– Тогда улыбнитесь: вас снимает скрытая камера.
Молодой человек мягко рассмеялся, но, увидев, что Вера не смеется, тоже стал серьезнее. Только сейчас Вера увидела, как плохо он выглядит. Лицо Осадчего осунулось, под глазами пролегли глубокие тени. Он выглядел измученным и больным.
– Вы похожи на человека, потерпевшего кораблекрушение и выброшенного на необитаемый остров, – сказала Вера тихо. – Впору звать на помощь.
Евгений чуть прищурил веки и устремил на нее долгий, внимательный взгляд. Затем едва заметно кивнул и так же тихо проговорил:
– Я себя неважно чувствую. Меня всего час назад привезли из п-подвала.
Евгений положил руку на стол и принялся чуть слышно постукивать по нему пальцами. Вера знала, что не имеет права спрашивать про лабораторию, и все же не сдержалась.
– Вы участвовали в исследованиях?
– Да. Я тут что-то вроде лабораторного к-кролика. Но вы ведь знаете, что нам запрещено об этом говорить.
– Запрещено?
Он кивнул:
– Да. К тому же… – Евгений вдруг осекся, внимательно вгляделся в лицо Веры. – И все же у вас что-то случилось.
– Нет. Просто была бессонница.
– У меня тоже б-бывает бессонница. Говорят, что бессонницы не бывает только у злодеев. Вот кто спит спокойно, – Евгений засмеялся. – Странно, правда? Нет совести – нет п-проблем. Совестливый человек ведь никогда не бывает счастливым. Вы согласны?
– Наверное, да.
– Вот вы человек совестливый. Вы хотите помочь всем. Даже если знаете, что человек н-негодяй, вы все равно ему поможете. Когда-нибудь ваша доброта сыграет с вами плохую шутку.
– Вы слишком мрачно смотрите на мир.
– Д-думаете? – Евгений покачал головой. – Нет. Раньше я считал, что мир прекрасен. И был абсолютно счастлив. Я был просто пьян от счастья! Чтобы п-протрезветь, мне пришлось убить человека.
Палец Евгения едва заметно двигался.
– Иногда обстоятельства сильнее нас, – сказала Вера.
Евгений подумал и снова покачал головой:
– Нет, не могу согласиться. По-моему, это слишком унизительно.
– Что именно?
– Подчинять п-поступки человека обстоятельствам. Я убил тех двоих только потому, что сам захотел. И ни о чем не жалею. Я все готов стерпеть. Мне только обидно, что меня используют здесь как подопытного к-кролика.
– В тюрьме было бы хуже, – заметила Вера.
Глаза Евгения слегка затуманились, и он проговорил с грустной задумчивостью:
– Как знать… Вы ведь не были знакомы с Вероникой Николаевной?
Вера отрицательно качнула головой:
– Нет. Я приехала сюда уже после несчастного случая.
Евгений удивленно приподнял брови:
– Несчастный случай? Так вам сказали, что произошел н-несчастный случай?
– Конечно. Она ведь утонула.
По лицу Осадчего пробежала тень.
– Нет, – сказал он твердо, – это был не несчастный случай.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, что ее убили, – просто, словно речь шла о самых заурядных вещах, ответил Евгений.
Вера оцепенела.
– Вы сами до такого додумались или кто подсказал? – наконец спросила она.
– Сидя в одиночной п-палате и имея столько свободного времени, сколько у меня, можно до многого додуматься, – спокойно откликнулся Евгений.
– Для того чтобы делать подобные заявления, нужны основания, – сухо проговорила Вера. – Нужны факты.
– Когда фактов н-недостаточно, на помощь приходит интуиция, – возразил Евгений. – В клинике происходит много странного. В воздухе пахнет большой бедой. Разве вы не чувствуете?
Вера поймала себя на том, что глубоко вдохнула прохладный воздух палаты, и усмехнулась.
– О какой беде вы говорите?
Евгений посмотрел ей в глаза.
– Я всего лишь пациент, – сухо и отчетливо проговорил он. – Возможно, гораздо больше знала Вероника, но она утонула. Возможно, знал Плучек, но он исчез.
– Павел Сергеевич уехал в командировку.
Евгений кивнул:
– О, да. Именно так они и г-говорят. Но это ложь. Вы давно его видели в последний раз? Разве он собирался куда-нибудь уезжать?
Вера не нашлась, что ответить.
– Почему бы вам не позвонить ему? – снова спросил Евгений, продолжая пристально смотреть ей в глаза. – Правда, п-позвоните ему.
– У меня нет его номера, – сказала Вера. – И я не хочу беседовать с вами о Плучеке. Зачем вы вообще заговорили о нем и Веронике?
Евгений отвел взгляд и тихо пробормотал:
– Затем, что кто-то должен это остановить.
«Что «это»? – хотела спросить Вера. – Зачем вы говорите загадками?» Но не успела, резкий голос из динамика заставил ее вздрогнуть:
– Вера Сергеевна!
Девушка обернулась – в стеклянном квадрате окна виднелось разъяренное лицо Шевердука. Вера встала с кресла и взяла со стола пластиковый ключ.
– Мне нужно идти, – сказала она Осадчему. – Надеюсь, наш разговор был не напрасным.
Когда она открыла дверь, Осадчий вдруг закричал:
– Шевердук, если вы тронете ее хоть пальцем, я прогрызу стену, но доберусь до вас! Слышите!
Молодой человек подскочил к двери и яростно ударил ладонью по стеклу.
14
Иван Федорович резко повернулся к Вере.
– Какого черта вы там делали? – грубо бросил он.
– Беседовала с пациентом, – в тон ему ответила Вера.
