– Чего добивался Орден? – спросила Марго.
– Ну, это же понятно. Свет разума! Технический прогресс, духовное и интеллектуальное развитие человечества! В общем, программа и устав Ордена близки к масонству. Они даже часто называли себя масонами, чем, конечно же, льстили масонству, которое в России было скорее декоративным, чем активным движением. Главным своим врагом Орден всегда считал религию, ну и церковников, само собой разумеется.
– Почему? – спросила Марго.
Аспирант ласково посмотрел на журналистку и мягко произнес, словно обращался не к взрослому человеку, а к ребенку:
– Ну, посуди сама, сестренка. Ведь именно церковники оболванивают людей, лишают их мечты о прекрасном, гармоничном государстве во главе с мудрым государем, заставляют их с тревогой смотреть в будущее, отвлекают от преобразовательной деятельности во благо прогресса и так далее. Зная это, можно понять, с какой ненавистью Орден относится к любому подтверждению божественной природы основателя христианства. Ордену несколько веков подряд противостояли люди, которые называли себя «хранителями».
– И они несколько веков хранили реликвию, полученную делегатами от патриарха Керуллария?
– Именно так.
– Так что это была за реликвия? – нетерпеливо спросила Марго, поглядывая на часы.
– Как? Вы до сих пор не догадались? – Аспирант смотрел на них удивленно и недоверчиво. – Вы когда-нибудь слышали о Туринской плащанице?
– Конечно, – кивнула Марго. – Это ткань, в которую завернули Христа после снятия его с креста. На ней остался отпечаток его тела, похожий на негатив фотопленки. Его лицо, фигура. Природа этого изображения до сих пор неизвестна.
– Правильно, – кивнул Солнцев. – Так вот, Туринская плащаница – это плащаница смерти. А теперь представьте, что существует другая плащаница – плащаница жизни. Ну? Поняли, о чем я?
Марго прищурила карие глаза.
– Не совсем.
– Но ведь это же очевидно! – улыбнулся, глядя на нее, Солнцев. – Тихомиров дал вам не подсказку, он дал вам прямой ответ на все ваши вопросы. Вы же сами говорили мне о символах. Крест и…
– Солнце, – нетерпеливо подсказала Марго. – Оно же – звезда. И что дальше?
Аспирант досадливо поморщился.
– Вы так и не поняли. Этот символ – не солнце. Не звезда. Это всего-навсего…
– Роза, – сказал вдруг дьякон.
Аспирант посмотрел на него одобрительно.
– Какая роза? – обескураженно спросила Марго, переводя взгляд с аспиранта на дьякона и обратно. – При чем тут роза? О чем вы вообще говорите?
– О книге Александра Блока, которую Тихомиров прислал доктору Бергу, – спокойно ответил дьякон. – «Роза и Крест». Мы с вами совершенно не обратили внимания на ее название.
Марго снова посмотрела на Солнцева.
– Он прав? – тихо спросила она.
Аспирант улыбнулся и кивнул:
– Абсолютно!
– Но какая связь между розой и христианством?
– Связь прямая, – ответил дьякон. – В «Арабском Евангелии детства» есть рассказ о том, как Мария развесила на засохшем кусте роз пеленки младенца Иисуса. И засохший куст тут же расцвел.
– Постойте… Погодите… – Марго наморщила лоб. – Туринская плащаница – это плащаница смерти, поскольку в нее завернули Христа сразу после снятия его с креста. Это значит, что плащаница жизни…
– Тот самый кусок материи, в который младенца Иисуса завернули сразу после рождения, – сказал, улыбаясь, аспирант. – Пеленка. Простая детская пеленка.
– С ума сойти! – ахнула Марго.
– Это еще не все, – сказал Солнцев, довольный реакцией Марго. – Вот, послушайте-ка. «Случилось же так, что когда родился Иисус, пришли вдруг с востока волхвы. Поклонились они младенцу Христу и дары свои поднесли. Взяла тогда Мария одну из пелен Его и на память им подарила».
Марго в некотором изумлении смотрела на аспиранта, стараясь переварить только что услышанное. Затем снова обратилась к дьякону:
– Он и сейчас не врет? – поинтересовалась она.
Отец Андрей покачал головой:
– Нет. Он процитировал апокрифическое Евангелие от Фомы. Там дальше рассказывается о том, как волхвы принесли пеленку Иисуса домой и показали ее людям.
– Совершенно верно, – поддакнул Солнцев. – А чтобы доказать ее божественное происхождение, бросили ее в огонь. «Когда же погас огонь, вынули пелену такой, как прежде была, будто вовсе огонь ее не касался».
– Так вот какую реликвию берегли «хранители», – тихо и взволнованно сказала Марго.
Аспирант кивнул.
– Да. Пелена – это не просто кусок материи. Это доказательство божественной природы Христа. Как известно, апостол Павел излечивал людей от смертельных болезней полой своего плаща. Представьте, на какие чудеса способна эта маленькая тряпица.
– И вы действительно верите в ее существование?
– Верю или не верю – какая разница? – с небрежной усмешкой ответил Солнцев. – Я все равно никогда ее не увижу. И тем более не попробую на зуб. Хранители тысячу лет берегут свою реликвию как зеницу ока. И если уж воины «Ордена Люцифера» не смогли ее заполучить, то мне и подавно не светит.
Аспирант сплюнул на пол коричневую табачную слюну. Вытер рот ладонью и снова заговорил:
– Кстати, профессор Тихомиров как-то рассказывал мне, что «хранителей» можно узнать по татуировкам на предплечьях. Если не ошибаюсь, на левом предплечье у них – звезда, на правом – крест. Это своего рода напоминание о том времени, когда пелена попала в руки русских делегатов. Тысяча пятьдесят четвертый год – год звезды и креста.
В приемный покой, скрипнув дверью, вошел санитар. Аспирант вздрогнул и испуганно на него уставился.
– Ну все, ребята, пора, – сказал санитар. Он подошел к Солнцеву и положил ему на плечо широкую ладонь с толстыми красными пальцами. – Вставайте, ваше величество.
– Мы еще не закончили, – небрежно сказал ему Солнцев. – Отправляйся в свою комнату, смерд! И не показывайся, пока я тебя не позову!
– Как скажете, ваше величество.
Санитар грубо схватил Солнцева за тощее плечо и одним рывком поставил его на ноги.
– Постойте! – окликнула его Марго. – Я мало вам заплатила? Возьмите вот… – Она протянула ему еще одну купюру.
Санитар презрительно посмотрел на деньги и сказал:
– Уберите это, дамочка. Если через пять минут пациент не будет в палате, меня уволят. Да и ему придется несладко, вы уж мне поверьте.
– Но вы не можете его вот так увести.
– Ошибаетесь, дамочка. Могу, еще как могу.
– Поди прочь, смерд! – гневно крикнул на санитара Солнцев и топнул ногой.
