– Да.
– Тогда вставайте. Нам нужно убираться отсюда.
Марго подняла на него покрасневшие, полные слез глаза и отчаянно прошептала:
– Но… сумка.
– Ее уже не спасти, – хмуро ответил дьякон. – Так же, как и майора Стеклова.
Марго повернулась и посмотрела на объятое пламенем здание Манежа. Затем потерла грязными пальцами мокрые глаза и что-то хрипло прошептала.
– Что? – не понял отец Андрей.
– Не судьба, – повторила Марго, слегка повысив голос.
– Да. Видимо, так, – согласился дьякон и протянул девушке руку. – Вставайте, Марго. Вставайте, милая.
Марго взяла его за руку и поднялась на ноги.
* * *
Три дня спустя, в ясный, погожий полдень, отец Андрей и Марго сидели на каменной ступеньке Лобного места. В правой руке у Марго дымилась сигарета, в левой она держала банку холодного пива. Разрез на длинной юбке Марго открывал ногу ровно настолько, сколько требовалось для того, чтобы любой прохожий мог оценить не только изящество ее щиколотки, но и стройность ее крепкого бедра. На тонком запястье журналистки поблескивали разноцветные браслеты. Дьякон был в свитере и вельветовом пиджаке. Он не курил, чем слегка удивил Марго.
– Мы здесь уже пятнадцать минут, а вы до сих пор не закурили, – сказала она.
– В последнее время я недолюбливаю дым и все, что с ним связано, – ответил отец Андрей.
Марго засмеялась.
– Я вас понимаю. Пожалуй, и я брошу. – Она затушила окурок о ступеньку и щелчком ногтя швырнула его на брусчатку Красной площади. Повернулась к дьякону и сказала:
– Вы не давали о себе знать целых два дня. И я до вас никак не могла дозвониться. Чем вы были заняты?
– Были кое-какие дела, – уклончиво ответил дьякон.
– Вы слышали – Ларин пропал? Говорят, собрал вещички и съехал с квартиры.
– Куда?
– Неизвестно, – ответила Марго. – Я же говорю – пропал.
– А как ваш долг Межидову?
– Долга больше нет. На следующий день после пожара я получила по почте конверт без обратного адреса. В нем был чек на приличную сумму и записка с просьбой навсегда забыть о Тихомирове и обо всем, что с ним связано. Этих денег хватило, чтобы расплатиться с Межидовым. И еще кое-что осталось.
– Значит, статьи не будет? – спокойно спросил дьякон.
Марго покачала головой:
– Нет. Я хотела заработать немного денег, и я их заработала. Так или иначе. А неприятности мне не нужны.
– Безусловно, – согласился дьякон. – Интересно все-таки, кто прислал вам деньги?
– Понятия не имею, – пожала плечами Марго. – Да и не хочу этого знать. Вам не нравится дым, а меня тошнит от тайн и загадок.
Они помолчали.
– Ну? – снова заговорила Марго. – Так что с вами случилось? Что вы хотели мне рассказать?
– Не знаю, нужно ли вам это теперь, – неуверенно проговорил дьякон.
В карих глазах Марго зажглось любопытство.
– По телефону вы сказали, что это важно, – сказала она.
– Тогда я еще не знал, что ваше журналистское расследование закончено. И что вы больше не интересуетесь этим делом.
– Вы, я вижу, совсем не знаете женщин, – с легкой усмешкой сказала Марго.
– А что я должен о них знать?
– Женский характер переменчив. Может быть, когда-нибудь… когда это снова станет актуальным… – Марго не договорила и улыбнулась.
Дьякон внимательно на нее посмотрел, подумал о чем-то и кивнул:
– Хорошо. Я расскажу…
А было вот как. Дьякон вышел из дома часов в восемь утра. Прошел по двору и собирался свернуть к автобусной остановке, но тут его окликнули. Отец Андрей обернулся и увидел, что из припаркованного к бордюру черного «Мерседеса» выглядывает незнакомый человек.
– Вы Андрей Берсенев? – спросил человек.
Дьякон ответил утвердительно.
– Не могли бы вы сесть в машину? С вами хотят поговорить.
– Через час у меня заседание кафедры, – сказал на это дьякон. – Я не могу его пропустить.
– Вы успеете, – заверил его незнакомец. – А если нет – заседание перенесут.
– Как перенесут?
– Просто. Найдут причину и перенесут.
Отец Андрей задумался. Ситуация была слишком интригующей, чтобы он мог вот так запросто повернуться и пойти дальше. Тем более что у черного «Мерседеса» были правительственный номер и мигалка, что само по себе обещало сделать поездку интересной.
– Вы не пожалеете, – доброжелательно сказал незнакомец. Затем высунул голову, посмотрел, нет ли кого рядом, снова повернулся к отцу Андрею и добавил, понизив голос: – Это касается Ордена Света и пропавшей пелены.
После этих слов отец Андрей больше не колебался.
Человека, который сидел за рулем, звали Никита, давать какие-либо пояснения он отказался, а на вопрос дьякона: «Куда мы едем?» ответил просто: «Тут недалеко».
Черный «Мерседес» выехал со двора и резво покатил по шоссе, расчищая себе «маячком» колею в потоке машин. В какое-то мгновение отец Андрей встретился с водителем взглядом в зеркальце заднего обзора. Глаза у того были слишком холодные и слишком проницательные для простого водителя. Кроме того, одет странный водитель был в дорогой костюм, а на правом запястье у него поблескивали золотые часы. Ехали в молчании. Меньше чем через двадцать минут «Мерседес» свернул на Воздвиженку и вскоре остановился возле серого особняка, построенного в псевдомавританском стиле и украшенного размноженным изображением раковины, напоминающей эмблему нефтяной корпорации «Шелл».
– Выходите из машины и поднимайтесь по крыльцу, – сказал странный водитель. – Там вас встретят.
И действительно, стоило дьякону войти в особняк, как с плюшевого красного кресла поднялся высокий блондин в таком же элегантном костюме, как у водителя. Поздоровавшись с дьяконом, мужчина попросил его следовать за собой.
Они поднялись по мраморным ступеням, покрытым красной ковровой дорожкой, пошли по светлому, просторному коридору и остановились перед дубовой дверью с позолоченной бронзовой ручкой, стилизованной под плавно изогнутый стебель с цветком розы. Блондин распахнул дверь и сказал:
– Входите и садитесь, где вам будет удобнее.
Отец Андрей вошел в светлый кабинет, отделанный ореховым деревом. Дверь, мягко щелкнув замком, закрылась за его спиной.
Дьякон осмотрелся, скользнул взглядом по картинам Айвазовского, развешанным по стенам, затем подошел к старинному креслу, обтянутому облупившейся кое-где коричневой кожей, и, секунду поколебавшись, сел.
Ждать пришлось недолго. Через две минуты небольшая дверь, вделанная в деревянную панель стены, открылась, и в кабинет бодрой, деловой походкой вошел мужчина в зеленом кашемировом свитере и коричневых вельветовых брюках.
