– Класс! Маш, дай чашку кофе, Федор заедет за нами
минут через двадцать.
Я включила чайник, насыпала в чашку кофе и выбросила пустую
банку. Ведро было переполнено. Надо вынести, ненавижу оставлять мусор. Подойдя
к мусоропроводу, я услышала жалобное мяуканье, вернее, просто писк. На полу
сидел крохотный черный котенок и смотрел на меня большими да к тому же голубыми
глазами. У меня сжалось сердце. Это судьба!
– Что, маленький? Бросили тебя?
Я нагнулась и взяла его на руки. Он сразу прижался ко мне,
все его тельце сотрясала дрожь. Я схватила ведро и ринулась в квартиру.
– Танька! Смотри, что я нашла!
Она выскочила в прихожую.
– Ой, какой хорошенький!
Я распахнула холодильник. Слава богу, молоко есть.
Я его чуть-чуть подогрела, и вскоре котенок уже громко лакал
молоко.
– Тань, знаешь, я никуда не поеду!
– Что? – не поняла Татьяна. – Куда не
поедешь?
– Ну с вами, в ресторан не поеду!
– Почему?
– А как я тут его одного брошу?
– Ты хочешь его себе оставить? А если он блохастый?
– Подумаешь, большое дело! Выведу!
– Маш, ты серьезно?
– Конечно! Вот поест, я его вымою… Мне, Танька, его Бог
послал в подарок на сорокалетие. Черные кошки счастье приносят.
– Скажешь тоже! Но вообще-то он чудный… Слушай, а он
кот или кошка? У таких маленьких и не разберешь.
– А мне все равно. Я ему уже имя и фамилию придумала.
– Фамилию? – прыснула Танька. – Козловский?
Это было бы в твоем стиле!
– Нет, это мне подарок ко дню рождения, а по-немецки
подарок «гешенк», сокращенно Геша, подойдет и для мальчика, и для девочки. А
фамилия Глюк.
– Кажется, «глюк» – это счастье?
– Вот именно! Геша Глюк, чем плохо?
– Дура ты, Машка, просто отпетая дура, –
рассмеялась Татьяна. – Но все-таки не понимаю, почему ты не можешь поехать
в ресторан?
– Да у меня минутки спокойной не будет! И потом, его
надо помыть, сортирчик ему устроить, постельку.
– Нет, ты точно ненормальная, – покачала головой
подруга. – Ну, как говорится, была бы честь предложена, а вообще-то я бы и
сама тут с тобой осталась. Неохота одной с этими мужиками в кабак переться.
Надоело.
Зазвонил телефон.
– Это Федор! – воскликнула Татьяна и схватила
трубку. – Да, Федя, я. Сейчас спущусь. А Маша не сможет, она себя плохо
чувствует, все-таки после такого тяжелого гриппа. Все, иду!.. Знаешь, –
повернулась она ко мне, – я ему про котенка говорить не стала. Он бы не понял.
– Спасибо тебе, Танюша, за цветы, за подарок…
– А между прочим, от кого эти розы? –
поинтересовалась она, заглянув в большую комнату.
– От Вырвизуба!
– Ничего себе! Откуда он про день рождения знает? Я ему
не говорила.
– Так у него же записаны мои паспортные данные в
договоре.
– Слушай, Маш, а ведь он и вправду втюрился.
– Да ради бога, мне не жалко!
– Зря смеешься. Очень полезный дядечка. Ты его уже
поблагодарила?
– Нет еще. Успеется.
– Не откладывай! Завтра же позвони!
– Слушаюсь, ваше превосходительство!
– Да ну тебя! Все, я побежала! – И дверь за нею
захлопнулась.
Я хотела вернуться в кухню, к котенку, но увидела, что он
сидит на пороге и выжидательно на меня смотрит.
– Ну что, Геша, будем мыться или сперва поспим? Поспим,
конечно, а кстати, ты совсем даже негрязный. Признавайся, удрал откуда-то, да?
Там, может, дети плачут, тебя ищут, а ты тут прохлаждаешься.
Я взяла его на руки, раздвинула шерстку на вздувшемся от
молока пузе. Блох не было. И пахло от него домашним котенком. Что же делать?
Наверное, надо бы повесить объявление, что найден котенок? Но мне так не
хотелось с ним расставаться. И я решила: если те, кто Гешу упустил, будут его
искать, я его верну. А если нет, извините, тогда уж он мой, на полном и
законном основании. Что с возу упало, то пропало! И не успела я это подумать,
как Геша Глюк замурлыкал, словно в нем включился моторчик. Не отдам! Никому не
отдам!
У меня полоса везения, и этот живой комочек – тоже мое
везение. Зазвонил телефон, Геша вздрогнул. Я подхватила его на руки и сняла
трубку. Незнакомый мужской голос попросил Марию Никитичну.
– Это я.
– Здравствуйте, Мария Никитична, я приехал из Торонто,
привез вам письмо и маленькую посылочку, ну и, разумеется, приветы.
– О! – обрадовалась я. – От Белиловских, да?
– Верно.
– Как они там?
– Видите ли, я, собственно, с ними едва знаком… Просто
меня попросили…
– А, поняла. Спасибо большое. Как же нам увидеться?
– Вообще-то я на машине, – неуверенно начал
он, – а вы, судя по номеру телефона, живете где-то в центре?
– Ну да…
– Хотя нет, простите, я совсем забыл, – вдруг
спохватился он. – Если вам несложно, может, мы встретимся где-то в городе?
– Сегодня? Нет, сегодня я не могу!
– Да-да, я сегодня тоже не могу, я забыл… А вот завтра…
Какие у вас маршруты?
– Нет у меня никаких маршрутов, я безвылазно сижу дома,
работа такая! – раздраженно ответила я.
Идиот какой-то! Сначала предлагает привезти все домой, а
потом… Джентльмен, называется! – Впрочем, могу встретиться с вами на
каком-нибудь углу или на остановке транспорта.
– А в котором часу вам удобнее?
– Это зависит от того, куда я должна буду переться!
Он, кажется, почувствовал мое настроение. Но остался
непреклонен.
– Вас не затруднит подойти к остановке троллейбуса Б,
напротив «Форума»?
– Нет, не затруднит! – обрадовалась я. – Мне
до этой остановки пять минут ходу.
– Ровно в десять устроит?
– Вполне. Хотя… Вы имеете в виду десять утра?
– Разумеется!
– Тогда устроит. Но как мы друг друга узнаем? Я буду в
темно-зеленой куртке. Волосы у меня рыжие.
– А я на зеленом «фольксвагене» в цвет вашей
куртке, – засмеялся он. – Зовут меня Максим Павлович. Так, значит,
ровно в десять, Мария Никитична?
– Да, да, непременно. Спасибо!
– До встречи!
Так, интересно, что же мне пишут друзья? И что прислали в
подарок? Надо дожить до утра. Ничего, с Гешей Глюком это несложно. Он давно
спал у меня на коленях; Я осторожно переложила его на диван, нашла просторную
обувную коробку, выстелила ее стареньким махровым полотенцем и отправила туда
Гешу. Он даже головы не поднял. Я уже без памяти его любила. Что ж, не такой уж
плохой день рождения получился. Цветы, подарки. И вот завтра еще посылка из
Торонто. А у этого мужика приятный голос, интеллигентный, только он, наверное,
псих, сейчас каждый второй псих, – почему он вдруг раздумал ехать ко мне?
Испугался, что я его изнасилую? Впрочем, какая разница? Просто такой же козел,
как они все!
