– Белочка, маленькая, ну не плачь, пожалуйста, все
образуется, все будет хорошо, я просто уверена, что Костя согласится, он же в
тебе души не чает, наверняка захочет, чтобы единственная дочка жила как
человек. И вообще, я просто не отпущу тебя в Питер!
От моих ласковых слов она еще пуще разрыдалась.
Но тут позвонили в домофон, и я услышала в трубке голос
Кости:
– Сестренка, открывай, это я!
– Белка, марш в ванную, папа приехал! Зачем ему сразу
твои слезы видеть!
– Ура! Папа приехал! – И ее как ветром сдуло.
А я кинулась к лифту.
– Маруська, сестренка, сколько лет, сколько зим! До
чего я рад тебя видеть! Так замотался в этой Америке, что даже про твой юбилей
забыл! Поздравляю, Маруська, ты уже большая девочка!
– Костя, идем же в квартиру! Что ты вопишь на лестнице?
– Тоже верно, но это я от радости! А где Белка? У Лизы?
– Да нет, она тут, в ванной…
– Белка, где ты? – загремел Костя. – Дочка, я
тут, ау!
Из ванной вылетела Белка в моем махровом халате, с мокрой
головой. Молодец, сделала вид, что мылась.
Она сразу повисла у отца на шее.
– Папочка, миленький! Приехал!
– Что, туго пришлось? – с сочувствием спросил он
дочку.
– Об этом вы потом поговорите, – заявила я. –
Костя, ты голодный?
– Как волк!
– Тогда мой руки и за стол!
– А подарки? Я вам привез подарки.
– Поешь сперва, мы уж как-нибудь потерпим!
Я смотрела на брата. Ну почему этому красивому,
талантливому, веселому человеку выпала такая несчастливая судьба? Или это у нас
с ним семейное? Мою судьбу тоже счастливой не назовешь… Но выглядит он хорошо.
Подтянутый, спортивный, только глаза какие-то печальные…
После обеда он достал подарки.
– Маруська, вот это тебе! – протянул он мне
красивый пакет.
Я заглянула туда и взвизгнула:
– Костенька! Это же то, что нужно!
В пакете оказалась отличная черная сумка, как раз такая,
какую я хотела, – из натуральной кожи, мягкая, на длинном ремне и с
множеством отделений.
– Угодил?
– Не то слово!
Полоса везения продолжалась.
Пока Костя доставал из чемодана Белкины подарки, она шепнула
мне:
– Машенька, пожалуйста, заведи с ним разговор, а то я
боюсь, что начну как-нибудь не так и только все испорчу!
– А если я испорчу?
– Ты не испортишь, я знаю! Машенька, ну пожалуйста,
очень тебя прошу.
– О чем это вы тут шепчетесь, девочки? –
поинтересовался Костя, входя в комнату с целым ворохом пакетов. – Вот
дочка, держи!
– Ух ты, сколько! – восторженно заверещала Белка,
подхватила подарки и унеслась в спальню, оставив меня наедине с братом.
– Ну что, Маруська? Как жизнь? – спросил он,
усаживаясь на диван и с удовольствием закуривая.
– А у тебя как? – ответила я вопросом на вопрос.
– У меня? У меня, сестренка, не жизнь, а сплошной
стресс. Просто рвусь на части и не знаю, что делать. И так нехорошо, и так
неладно, как в том анекдоте. И что-то я притомился от такой жизни. А ты чудесно
выглядишь, Маруська…
– Костя, знаешь… Может быть, то, что я скажу, покажется
тебе странным, но ты с ходу не отвергай…
– Что такое? – насторожился Костя.
– Белка не хочет возвращаться в Питер.
– То есть как?
– Лиза предложила ей пожить у нее, они отлично ладят.
Белка за эти дни так успокоилась. Она говорит, что просто не может больше жить
с матерью…
И вдруг я заметила, что в печальных глазах брата загорелся
какой-то огонек.
– Маруська! Я правильно понял? Белка будет жить у Лизы?
– Да. И я, конечно, тоже буду за ней присматривать по
мере сил. Видел бы ты, какая она приехала…
– Маруська, но ведь это… Это выход, Маруська! Да еще
какой! Если Белка сама так захотела… И Лиза…
Ничего лучшего ты не могла мне сказать, сестренка!
– Значит, ты согласен?
– Согласен ли я? Ты предлагаешь мне жизнь и свободу и
спрашиваешь, согласен ли я? Да я просто счастлив до небес!
Передо мной сидел другой человек. Только он уже не сидел, а
бегал по комнате.
– Ты не представляешь, какие у меня открываются
перспективы! Какие предложения я получал и вынужден был отказываться! А теперь…
– Ты о чем, Косточка? – вспомнила я его, детское
прозвище. – Какие предложения?
– Мне только что в Америке предложили трехгодичный
контракт, шикарные условия, интереснейшая работа, а я вынужден был отказаться.
Правда, Америка меня не привлекает, но я и в Европе запросто найду работу, меня
приглашали и в Германию, и в Англию! Знала бы ты, сколько роскошных предложений
я отклонил только потому, что не мог оставить Белку с матерью!
– Но ведь ты мог взять ее с собой!
– И что? У нее же трудный возраст, кто бы там за ней
присматривал? А ведь надо еще устроиться, языка она не знает… А теперь…
сестренка, такие горизонты…
– Костя, а как же Милочка?
– Какая Милочка? Ах, Милочка… Белка и об этом
рассказала… Она очень славная, эта Милочка…
– Ты ее не любишь?
– Нет, это как в песне, встретились два одиночества.
Мне было плохо, а тут подвернулась она… Ну и…
Козел, подумала я, такой же козел, как и все. А я-то
считала, что мои брат исключение. Или исключений не бывает? А Макс? Нет, он,
похоже, именно то исключение, которое подтверждает правило.
– Ты о чем задумалась, Маруська?
– Да так, ни о чем… Просто я подумала: тебе обязательно
уезжать за границу?
– Обязательно, сестренка. Мне же надо заработать на две
квартиры, а у нас это непросто. Я, конечно, и в Питере неплохо получаю…
– Зачем тебе две квартиры? – удивилась я.
– Как зачем? Мне и Белке, она ведь может уже года через
три-четыре выскочить замуж, и…
– И ты тоже можешь жениться, да?
– О нет! Я сыт по горло! Просто хочу жить нормальной
жизнью. Но ты не думай, я не брошу Белку на вас с Лизой! И потом, сейчас не так
уж важно, в Питере я буду жить или, допустим, в Стокгольме. Сел в самолет и
прилетел. И вы сможете ко мне приезжать… Господи, у меня голова кругом пошла от
радости! Лучшего подарка на Новый год ты не могла мне сделать, сестренка!
