– Но я не умею с ним обращаться!
– Это несложно, достаточно нажать кнопку.
Из коробки раздался сигнал. Мелодия «Вечернего звона».
Я дрожащими руками вытащила пейджер, Алиса ткнула пальцем в
какую-то кнопку, и на экранчике появились слова: «Маша! Я свободен как ветер!
Выходи за меня замуж! Я люблю тебя. Макс».
– Какая прелесть! – всплеснула руками
Алиса. – Поистине современное объяснение.
Я была в полном замешательстве. Не веря своим глазам,
перечитывала слова на экранчике.
– Маша, у вас такой задумчивый вид, что вы мне
напоминаете того нового русского из анекдота. «Вчера перечитывал пейджер. Много
думал!» – захохотала Алиса.
– Алиса… Все так странно… Прошу вас, дайте стакан воды!
– Сию минуту. И простите, если я невольно обидела вас.
– Да что вы… Ерунда… Просто я вконец растерялась… У нас
все было кончено и вдруг…
– Маша, поверьте, у вас все будет прекрасно! Я это
чувствую!
– С ним? – показала я на пейджер.
– Да, разумеется…
Но тут пейджер снова подал сигнал. И я прочитала:
«Машка, не сердись, я без тебя не могу! И прости за все.
Макс».
– Какой изобретательный господин, – смеялась
Алиса. – Он, наверное, боится вашего… взрывного характера. И хочет
подготовить почву. Маша, мне он нравится!
Я по-прежнему ничего не соображала. Сообщения на пейджер
поступали через каждые десять минут. «Любимая! Ты лучше всех на свете! Макс».
«Машенька, я так перед тобой виноват! Но я исправлюсь. Честное слово!» «Маша,
если ты меня не примешь, я удавлюсь».
– Воображаю, как наслаждаются девушки-операторы! –
веселилась Алиса.
Но вот в очередном послании появилось уже что-то конкретное:
«Любимая, позвони мне на сотовый! Умоляю! Макс».
– Маша, немедленно позвоните человеку! Ступайте домой и
звоните!
– Я…
– Маша, это ваша судьба, поверьте мне!
И я, подхватив сумку, кинулась домой.
– Маша, цветы! Пейджер! – крикнула мне вслед
Алиса.
– Что? – очумело оглянулась я, уже дрожа от
нетерпения.
– Цветы заберите и пейджер. Он вам еще пригодится.
Я набрала номер. Макс тут же откликнулся.
– Маша? Слава богу! Ты позвонила…
– Макс… Я ничего не понимаю…
– Машенька, милая, я развелся, ушел с работы, ушел от
Лиды… Я свободен, я… Я должен тебя увидеть. Можно мне сейчас приехать?
– Да… Да, конечно.
– Ты меня еще любишь, Машенька?
– Какой дурацкий вопрос…
– Машка, чудо мое рыжее! Еду!
Он отключился. Я осталась стоять посреди комнаты с трубкой в
руке. Неужели? Неужели такое возможно?
И тут я спохватилась, глянула на себя в зеркало и с воплем
ужаса ринулась в ванную. Мыть голову уже времени нет. Я сунулась под душ, потом
натянула на себя хоть и не новый, но очень любимый сарафан, а что еще наденешь
в такую жару? У меня все валилось из рук. Как же так, еще утром я думала о
смерти, пусть не вполне всерьез, но все же… А сейчас…
Прошло, наверное, не больше двадцати минут, и он позвонил в
дверь.
– Машка!
Он схватил меня и подбросил в воздух. Я завизжала, но он
меня, конечно же, поймал и тут же отпустил, даже не поцеловав.
– Машенька, я должен объяснить…
– Потом объяснишь! Ответь мне на два вопроса, нет, на
три!
– Валяй, задавай свои вопросы, только дай пепельницу!
– Макс, почему ты ушел с работы?
– Не хотел больше… Дело в том, что меня туда в свое
время устроила Лида. Но я уже нашел другую работу, не хуже. В другой
телекомпании. Вот только отгуляю отпуск… с тобой… А с сыном я поговорил. Он
меня не осуждает. Он давно все понял.
– Где ты живешь?
– У мамы.
– Макс, кто такой П. М. Попов?
Он вдруг покраснел и расхохотался:
– Это я, Машка. Попова – девичья фамилия моей мамы, а
инициалы я просто переставил. Я так и знал, что ты в конце концов докопаешься…
– Значит, это с самого начала был ты?
– Я.
– Но как? Почему?
– Понимаешь, я увидел у Белиловских твою фотографию и
влюбился, как мальчишка. Просто дождаться не мог, когда увижу тебя во плоти… И
пришел без звонка, чтобы застать тебя врасплох… такой, какая ты есть. Но,
подойдя к твоей двери, я обнаружил в замке связку ключей. Звонил, звонил, но
мне никто не открывал. Тогда я собрался с духом и вошел. Ты лежала на диване
еле живая… вся горела и бредила. Я знал, что ты живешь одна, тебе некому
помочь… Мне стало так тебя жалко, так захотелось что-то для тебя сделать,
оберечь… Я поднял тебя и понес в спальню, а та…
– Что? – испуганно спросила я.
– Ничего, просто я понял, что ты так и будешь валяться
там на грязных простынях, одна, больная… А я в юности два года проучился в
медицинском, так что кое-какие понятия у меня были… И я помнил, как в детстве
мама обтирала меня спиртом, когда у меня был жар…
– Ты меня обтирал?
– Да, водкой… У тебя была бутылка в холодильнике. Я… Я
увидел, что там хоть шаром покати… И сразу решил: надо смотаться в магазин, а
чтобы не терять времени, сунул белье в стиральную машину.
– Боже, до чего ж ты расторопный! А зачем цветы и все
прочее?
– Сам не знаю… Мне безумно хотелось что-то еще для тебя
сделать… Чтобы у тебя был праздник, ощущение чуда, когда ты очнешься.
– Но почему же ты не признался потом?
– Потому что дурак. Мне вдруг стало совестно… все-таки
я вел себя не слишком сдержанно. Обтирал тебя, переодевал… Ты была такая
беспомощная и такая… соблазнительная… – И он густо покраснел. – Только ты
не подумай, что я что-то себе позволил.
– Макс, ты все-таки ко…
Молчи, кретинка, завопил внутренний голос, он все-таки
исключение!
