– Существует только один соперник, с которым я не смог бы совладать, – абсолютно серьезным голосом произнес старый Вильгельм. – Имя этого человека – Вильгельм Стейниц. По счастью, мне никогда не придется сидеть с ним по разные стороны игрального стола. А вот вам еще предстоит сразиться с этим сильным противником.
– И будьте уверены, я окажу ему достойную оборону! – заверил коллегу Чигорин.
Стейниц позволил себе улыбнуться, после чего оба шахматиста – русский и австриец, – взяв друг друга под руку, дружно зашагали к питейному заведению под названием «Трын-трава».
* * *
Дверь, обитая зеленым сукном с медными бляшками, отворилась, и на пороге появился молодой человек с прилизанными светлыми волосами, острым лицом хорька и повадками лисы.
– Можно войти? – вежливо спросил он.
Сидящий за резным письменным столом вальяжный мужчина сделал знак рукой, и прилизанный вошел в кабинет.
– Ну? – спросил вошедшего красивый и властный голос. – Какие новости?
– Они в городе, – ответил прилизанный. – Остановились в гостиницах «Корона», «Эсквайр» и «Роял-Нептун». – Прилизанный посмотрел на шахматную доску, стоявшую на письменном столе, улыбнулся и добавил: – Мышки появились. Мышеловка готова.
– Замечательно.
Бледная, холеная рука с нанизанными на пальцы драгоценными перстнями потянулась к шахматным фигурам, лежащим на зеленом сукне стола, и выстроила на шахматной доске четырех королей – двух белых и двух черных.
Прилизанный посмотрел на королей, улыбнулся и спросил:
– Когда прикажете начать игру?
Холеный палец с рубиновым перстнем поочередно коснулся четырех корон, а красивый голос с усмешкой произнес:
– Прямо сейчас.
Глава 3
Странные события в Чудовске
Где падший ангел безобразный
Страстей вращает карусель…
Светлана Кекова
Чудовск, сентябрь 200… г.
1
Вечером Василий Петрович Штерн сидел на летней площадке ресторана «Веселая креветка» и пил темное пиво. Пил он не один, а в компании молодого человека, одетого в рясу. Человека этого звали Андрей Берсенев, он был дьяконом и добрым знакомым Василия Петровича.
Отец Андрей жил в Чудовске уже два месяца. А приехал он сюда для консультаций, касающихся реконструкции старинной церкви Преображения Христова, которую городские власти взялись восстанавливать, для чего собрались снести ряд построек, в которых один местный архитектор разглядел древние катакомбы.
Ситуация была щекотливая. Посовещавшись, городские власти обратились в Московский Патриархат с просьбой прислать им знающего и дельного человека, дабы он на месте разрешил все их сомнения. Этим человеком и был отец Андрей.
Через несколько дней срок командировки дьякона истекал, и в Чудовске нашлось бы немало людей, для которых это было неприятной новостью. Что и говорить, молодой дьякон умел располагать к себе людей.
Вот и сейчас он смотрел на Василия Петровича дружелюбным и мягким взглядом, от которого эксперту делалось как-то легче на душе.
– У вас усталый вид, – сказал отец Андрей, отмечая бледность лица Василия Петровича и его припухшие, покрасневшие веки.
– Тяжелый день, – со вздохом ответил Василий Петрович. – Вы, конечно, слышали о наших бедах?
– Вы имеете в виду самоубийство Бородина?
– Да. И не только. Сегодня ночью скончался судья Трофимов.
– Да что вы! – тихо воскликнул дьякон.
Судмедэксперт вздохнул.
– Вчера – Бородин, сегодня – Трофимов, – пробормотал он задумчиво. – Первый выстрелил себе в рот, второй умер от сердечного приступа.
– Что ж, прискорбно, но такое случается, – заметил дьякон.
Штерн медленно покачал головой.
– За два дня две громкие смерти. Мне это не нравится. Все это неспроста, вот что я вам скажу.
– Что вы имеете в виду? – вежливо спросил дьякон.
Эксперт отхлебнул пива и облизнул губы.
– Я не вправе вам это говорить, дьякон… Тайна следствия и все такое.
– Понимаю.
– Но я скажу. По секрету. Потому что знаю – дальше вас эта информация не пойдет. Ведь так?
Дьякон вежливо склонил голову.
– В желудке Бородина, – вновь заговорил Штерн, несколько одушевляясь, – я обнаружил шахматную фигуру! Конечно, это ни о чем не говорит, но… Согласитесь, довольно странно найти шахматную фигуру в желудке человека, который два часа назад выстрелил себе в рот.
Щеки отца Андрея слегка порозовели, но он ничем не выразил своего удивления.
– Я правильно понял? – спокойно спросил он. – Вы действительно нашли в желудке у Бородина шахматную фигуру?
– Да, черт возьми! – воскликнул Штерн, но тут же вздрогнул, словно испугался своего голоса. – Это был черный слон, – продолжил он почти шепотом. – Шесть с половиной сантиметров высотой.
Дьякон нахмурился.
– Как, по-вашему, эта фигура попала к Бородину в желудок? – спросил он.
– Уверен, что естественным путем, – ответил Василий Петрович. – Бородин ее проглотил.
Оба помолчали.
– Шесть с половиной сантиметров, – задумчиво проговорил отец Андрей. – Проглотить такую махину нелегко.
– Я вам об этом и говорю, – кивнул судмедэксперт. – Случается, конечно, что люди глотают ложки, но это большая редкость. Мне самому приходилось находить в желудках у трупов монеты, спички и пуговицы. Но чтобы шахматную фигуру…
– Из чего она была сделана? – осведомился отец Андрей.
– Из мрамора, – ответил Штерн. – Обыкновенный мраморный слон черного цвета.
Штерн отхлебнул пива и поморщился.
– Ну вот, уже согрелось, – произнес он расстроенным голосом. – За это я и не люблю пиво. Уж лучше коньяк. Тот, по крайней мере, ничего не теряет, когда согревается в руках.
– Да, это, как минимум, необычно, – задумчиво проговорил отец Андрей, глаза у которого азартно заблестели.
– Необычно? – Эксперт усмехнулся. – Я еще не рассказал вам про судью Трофимова.
– Про судью? Так ведь он умер от сердечного приступа. Вы сами это сказали.
– Верно, сказал. Но я не сказал вам про… коня.
– Про коня?
Василий Петрович вздохнул:
– Именно так. Про черного шахматного коня, которого я достал изо рта судьи.
Дьякон цепко прищурился.
– Вы уверены, что это был сердечный приступ? – быстро спросил он.
– Не знаю. На первый взгляд все выглядело абсолютно естественно. Человек умер от сердечного приступа. Все признаки, как говорится, на лице. На столе стояли стакан и упаковка валидола. Двух таблеток не хватало. Вскрытие показало, что первоначальный диагноз был правилен… Все бы хорошо, кабы не шахматный конь во рту.
