– Значит, князь просит меня приехать к нему прямо сейчас? – еще раз уточнил Ласкер.
– Только если вы не запланировали на сегодняшний вечер других дел, – с учтивым поклоном ответил Соколов. – Князь хотел послать вам письменное приглашение, но посчитал, что для такого великого человека, как вы, это будет сродни оскорблению. А потому прислал меня.
– Вот как, – снова сказал Ласкер, смягчаясь.
– Именно так, – улыбнулся Соколов. – Его сиятельство велел передать, что ежели вы найдете время для посещения, его благодарность не будет иметь границ. Прибавлю от себя лично, что князь Дадиани Мегрельский чрезвычайно щедрый человек.
«Ага, – подумал Ласкер. – Вот это уже ближе к делу».
– В каком смысле щедрый? – уточнил он.
– Его сиятельство любит делать подарки.
«Подарки – это неплохо. И ужином он меня, скорей всего, накормит», – подумал Ласкер, в животе у которого уже урчало от голода.
– Должен вас предупредить, господин Ласкер, – снова заговорил посланник, – что князь обожает играть в шахматы и делает это неплохо. Он был бы чрезвычайно рад, если бы вы согласились сыграть с ним партию-другую.
«Так вот в чем дело, – подумал Ласкер, усмехаясь. – Наш князек честолюбив. Желает сразиться в шахматы с самим чемпионом! Что ж, если он и впрямь так щедр, как говорит этот толстяк, я согласен поставить ему мат на десятом ходу. Но, конечно, не бесплатно».
– Так как, господин Ласкер? – с вежливой улыбкой осведомился толстяк. – Вы принимаете приглашение его сиятельства?
– Сани у входа? – уточнил Ласкер.
– Так точно-с.
– И ехать двадцать минут?
– Никак не больше-с.
– Гм… – Ласкер сделал вид, что раздумывает. Посланник терпеливо ждал, чуть склонив голову набок и поглядывая на шахматиста маленькими добродушными глазками.
– Ладно, – сказал наконец Ласкер. – Я принимаю приглашение князя.
– Замечательно! – воскликнул толстяк и вскочил на ноги. – Вы об этом не пожалеете, господин Ласкер!
В глазах толстяка в этот миг мелькнуло что-то неприятное и лукавое, однако через мгновение странное выражение исчезло, и Ласкер не придал ему значения. Тем более что пустой желудок вновь настоятельно потребовал уделить ему внимание.
Выйдя на улицу, Ласкер нос к носу столкнулся с Чигориным, который шел по тротуару, слегка пошатываясь.
– Господин Чигорин!
– Господин Ласкер!
Противники приподняли шляпы. Ласкер, сообразив, что Чигорин пьян, хотел было пройти мимо, однако тот остановил его, ухватив за рукав пальто, и спросил:
– Этот толстяк с вами – не человек ли князя Мегрельского?
– Да, от него, – ответил Ласкер. – Князь был так любезен, что пригласил меня в гости и прислал за мной свой лучший экипаж.
Чигорин повернул голову и посмотрел на сани, на подножку которых уже закидывал ногу толстяк. Затем повернулся к Ласкеру и сказал, хмуря брови:
– Я бы на вашем месте не поехал.
– Почему? – удивился Ласкер.
– У этого князя дурная слава. Он не чист на руку. Я бы на вашем месте отказался от поездки.
Некоторое время немец пристально разглядывал Чигорина, потом усмехнулся и заносчиво произнес:
– Пожалуй, я рискну. – Он перевел взгляд на рукав и добавил: – Если вы позволите.
Чигорин отпустил рукав немца и пожал плечами:
– Дело ваше. Но не удивляйтесь, если останетесь в дураках.
Ласкер сердито сдвинул брови и хотел ответить резкостью на резкость, но передумал. Он приподнял шляпу, повернулся и быстро зашагал к саням.
Чигорин тут же потерял к нему всякий интерес и, пошатываясь, побрел дальше. Через десять секунд он уже забыл о Ласкере.
По пути к апартаментам князя имела место еще одна странность. На одном из поворотов из-за угла дома выскочила женщина в темной шубке и кинулась наперерез саням. Кучер вскрикнул, осаживая лошадей, и бросил несколько слов, значения которых Ласкер не понял.
Женщина отшатнулась от саней, споткнулась и упала в сугроб. Ласкер мигом соскочил с саней и кинулся к ней на помощь. Опершись на руку шахматиста, женщина поднялась на ноги, и Ласкер увидел, что лицо закрывает черная вуаль.
– Сударыня, вы не ушиблись? – спросил он.
– Что? Ах нет, со мной все в порядке. Господин Ласкер, – произнесла вдруг женщина быстрым и взволнованным голосом, – прошу вас, вернитесь в отель! Вам не нужно туда ехать!
Лицо шахматиста вытянулось от изумления.
– Позвольте, сударыня, я не…
– Я должна идти!
Женщина повернулась и быстро пошла прочь. Ласкер хотел догнать ее, но в этот момент толстяк окликнул его с саней. Ласкер отвлекся на толстяка, а когда вновь повернулся к женщине, ее уже и след простыл.
Ласкер вернулся к саням в глубокой задумчивости.
– Что там? – тревожно спросил толстяк. – Цела?
– Цела, – ответил Ласкер.
Толстяк дернул одутловатой щекой и сердито произнес:
– Сумасшедшая какая-то. Эй, кучер! Трогай, любезный, трогай!
Сани вновь покатили по заснеженной дороге. Толстяк повернулся к Ласкеру и стал что-то рассказывать ему, однако шахматист слушал рассеянно. Двойное предупреждение – Чигорина и таинственной незнакомки – несколько охладило его пыл, но, однажды приняв решение, он никогда от него не отказывался, а потому не отказался и от этой поездки. «В конце концов, я в цивилизованной стране, – думал Ласкер. – Если что-нибудь пойдет не так, я всегда смогу обратиться за помощью в полицию. Впрочем – разберусь сам!»
5
Князь Дадиани Мегрельский принял Ласкера ласково и несколько даже восторженно.
– Господин Ласкер! Знаменитый чемпион! – вскричал он, едва только гость переступил порог гостиной. – Будь мы знакомы поближе, я бы обнял вас по русскому обычаю! Ну, а так – позвольте крепко пожать вашу руку!
Князь Дадиани оказался невысоким темноволосым господином с орлиным носом и тонкой полоской усиков над темной верхней губой. Глаза у князя были большие, черные, пылающие, а глазной белок отдавал синевой. Одет он был в белоснежную черкеску с серебряными газырями, черные шаровары и мягкие сапоги. Черкеска была подпоясана черным кожаным поясом, на котором висел грозный кинжал в серебряных ножнах.
– Рад познакомиться, ваше сиятельство! – с достоинством сказал Ласкер, пожимая крепкую руку князя.
– А уж я как рад! Прошу вас, господин Ласкер! Вы ведь еще не ужинали? Пожалуйте за стол!
Он обнял шахматиста за плечи и провел его к накрытому столу. При виде тарелок с фаршированной бараниной, маринованной рыбой, гусиным паштетом, артишоками и разносолами у Ласкера свело живот.
