Ласкер ответил хмуро, почти сердито:
– Я сунул револьвер в левый карман. В тот самый, в котором я на всякий случай всегда храню пулю. Пока Бостанжогло пугал нас тюрьмой, я вставил ее в барабан, только и всего.
– Одна пуля? – переспросил Пильсбери. – Вы хотите сказать, что у вас была всего одна пуля?
– Да, всего одна, – подтвердил Ласкер.
– Но ведь вы выстрелили ею в воздух!
– Выстрелил, – согласился Ласкер.
Пильсбери побледнел еще сильнее.
– Выходит, когда вы угрожали этим разбойникам, барабан снова был пуст? – изумился он.
– Выходит, так, – ответил Ласкер.
Пильсбери остановился и уставился на немца широко раскрытыми глазами.
– Но ведь это был риск. Огромный риск!
– Угроза сильнее ее исполнения, – ответил на это Ласкер. – Вы вон тоже грозились задушить этого купца. И он вам поверил.
– Это другое, – возразил Пильсбери.
– Это одно и то же, – твердо сказал Ласкер. – Кстати, я тоже хотел вас спросить. Что за странный табак вы курите? Я люблю покурить трубку, но никогда не встречал такого запаха.
– Это… специальная трава, – дрогнувшим голосом ответил Пильсбери. – Мне порекомендовали ее в лечебных целях.
– От чего же вы лечитесь?
– От… зубной боли, – с трудом выдавил из себя Пильсбери. Он повернулся к Чигорину и поинтересовался: – Господин Чигорин, а как мы будем добираться домой?
Шахматисты переглянулись.
– Об этом я не подумал, – ответил Михаил Иванович, хмурясь.
Ласкер обвел приятелей насмешливым взглядом и хмыкнул:
– Эх, вы, горе-вояки. Куда бы вы без меня делись?
Не дав шахматистам опомниться, немец сунул в рот два пальца и оглушительно свистнул. Из-за дерева вышла маленькая фигурка. Это был тот самый мальчишка, который проследил шахматистов до самого особняка.
– Ты сделал, что я тебя просил? – спросил его Ласкер.
– Я, герр Ласкер! Сани ждут вон за той рощицей! – показал пальцем мальчишка.
– Молодец, Прошка! Поди скажи кучеру, чтобы подогнал их поближе. С нами женщина, и нам тяжело идти.
– Яволь! – ответил мальчишка, повернулся и помчался, поскрипывая валенками, к березовой рощице.
Пильсбери посмотрел ему вслед и улыбнулся.
– Вы его и по-немецки говорить обучили? – сказал он.
– Я же говорил – это очень способный мальчишка. Ну, а пока кучер подгоняет сани… Господин Чигорин, может, расскажете нам?
– О чем?
– На каких условиях Бостанжогло отпустил Анну?
– Эти условия касаются только меня, – ответил Михаил Иванович.
Шахматисты угрюмо переглянулись. Тон Чигорина недвусмысленно давал понять, что он не желает отвечать на вопросы.
– Ясно, – ответил Пильсбери. – Что ж, тогда мы, пожалуй, оставим расспросы.
Из-за рощицы показались сани.
– Вот и сани, – задумчиво проговорил Стейниц. – Слава богу. Признаюсь, мне не терпится поскорее убраться от этого особняка.
– У меня от него мурашки по коже, – подтвердил Пильсбери.
– Словарь русских поговорок? – насмешливо уточнил Ласкер.
Пильсбери покраснел и кивнул.
Молчали до самого дома Чигорина. Здесь шахматист и Анна сошли с саней и распрощались с друзьями.
– Не нравится мне все это, – хмуро произнес Ласкер, когда сани тронулись.
– Главное, что он вернул свою возлюбленную, – со вздохом ответил ему Пильсбери.
– И сохранил свою жизнь, – добавил Стейниц.
– Что ж, – усмехнулся Ласкер, – в таком случае наше приключение можно считать законченным! Я прав, господа?
Пильсбери вяло улыбнулся, а мудрый Стейниц задумчиво пробормотал:
– Дай бог, чтобы это было правдой. Я почему-то думаю, что наши неприятности еще не закончились.
Глава 9
Тайна старинной рукописи
Чудовск, сентябрь 200… г.
1
– Скорее, скорее! – поторапливал отец Андрей.
– Да куда мы так спешим, объясните толком?
– Я же говорю: вашему начальнику угрожает опасность!
Майор Левкус и отец Андрей неслись по освещенной улице к переливающейся впереди желтыми огнями громаде дома.
– Помедленнее, черт! – крикнул майор, едва поспевая за быстроногим дьяконом.
Дьякон встретил Левкуса на улице несколько минут назад, когда тот выходил из бара, в котором частенько проводил время, спасаясь от гнева вечно недовольной жены. Левкус к этому моменту успел выпить три кружки пива и съесть большой кусок окорока, который, судя по кислой физиономии майора, не пошел ему на пользу.
Дьякон остановился перед Левкусом лишь на несколько секунд, чтобы крикнуть:
– Хорошо, что я вас встретил! Прокурор в опасности! Скорее!
И побежал дальше. Левкус секунду стоял, в изумлении глядя на удаляющегося дьякона, потом чертыхнулся и побежал следом, нелепо семеня кривыми ногами.
– Я вызову наряд! – крикнул он.
– Мы прибежим быстрее! – отозвался дьякон. – Вон его дом!
– Да знаю! И все-таки…
Но дьякон уже не слушал, и Левкусу пришлось замолчать, чтобы не сбиться с дыхания. Бежать с окороком в желудке – дело нелегкое, и Левкус совсем запыхался, к тому же у него закололо в боку.
– А позвонить! – крикнул он в отчаянии. – Позвонить ему!
– Звонил! – бросил через плечо отец Андрей. – Не берет трубку!
– Чтоб тебя… – пробормотал Левкус и побежал дальше, хрипло дыша и морщась от боли в боку.
К подъезду дьякон подбежал первым. В подъезд как раз входила какая-то старушка, и запыхавшиеся мужчины, воспользовавшись тем, что дверь была открыта, влетели в подъезд, едва не сбив старушку с ног.
Консьержка вскинула голову и что-то гневно крикнула, но ее никто не слушал.
– Какой этаж? – спросил дьякон, подбегая к лифту.
– Второй! – ответил Левкус. – По лестнице быстрее!
И оба побежали к лестнице. Три пролета преодолели за несколько секунд. И если длинноногому дьякону это далось легко, то для низкорослого и неуклюжего Левкуса столь стремительный подъем стал тяжелым испытанием.
К двери прокурорской квартиры майор подбежал с колотящимся сердцем и одной неотвязной мыслью: «Надо бросать курить!»
Оказавшись у квартиры, дьякон принялся неистово колотить кулаками в дверь.
– Звонок же есть… – простонал Левкус и, морщась от боли, нажал на кнопку звонка.
