– Пап, ты чего, расстроился, что мамы нет?
– Я уже соскучился по ней, да вот еще думаю, что надо
действительно познакомить вас с моей мамой… Вот прямо сейчас ей позвоню – и
назначим день! Где там мой мобильник?
Мишка принес ему телефон и деликатно вышел из комнаты.
Михаил Петрович давно уж не звонил матери, твердо зная, что, если ей что-то
понадобится, она его всюду разыщет. Почему я все-таки ей не звонил, боялся, что
ли? Некрасиво, неприлично, как ни посмотри…
– Алло, мама?
– Наконец-то, пропащая душа!
– Прости, я так замотался…
– Да уж, так замотался, что не заметил, как семью
поменял. Честно говоря, ты меня удивил! Ну и как тебе живется, Миша?
– Хорошо, мама… Так хорошо, что даже страшно… – добавил
он негромко.
– Однако ведешь ты себя по меньшей мере странно, чтобы
не сказать неприлично.
– Да-да, я знаю, поэтому и звоню… Мама, я хочу тебя
познакомить с Мариной…
– Так ее зовут Марина? Спасибо, что хоть имя сказал!
– Мама, я целиком и полностью признаю свою вину! Как мы
это сделаем? Может быть, ты приедешь с Линкой к нам?
– Ну уж нет, лучше, как говорится, вы к нам! Давай
прямо завтра, благо воскресенье, приезжайте к обеду. У тебя, говорят, и
ребеночек новый завелся? Интересно посмотреть.
Эти слова почему-то показались Михаилу Петровичу обидными.
– Мама, если бы ты знала, какой это парень! Знаешь, как
он свою кошку назвал?
– И как же? – усмехнулась Татьяна Григорьевна.
– Клипсидра!
– Действительно, вундеркинд! Миша, если мы все решили,
то я с тобой прощусь, сейчас начнется «Своя игра»!
– Хорошо, завтра в три мы приедем! – сказал он, а
про себя добавил: если ничего не случится!
Прошло уже часа три, он весь извелся, когда наконец к
воротам подкатил вишневый «Рено».
– Марина! – кинулся он навстречу. – Что
случилось? Разве так можно?
Она была бледная, расстроенная.
– Прости, Миша, такая дурацкая история, я впопыхах
забыла мобильник…
– Но куда ты ездила? Я чуть с ума не сошел!
Она благодарно обняла его, поцеловала.
– Понимаешь, мне позвонила Римма…
– Какая еще Римма?
– Римма Львова, мы у нее на свадьбе встретились,
помнишь?
– Но ты разве с ней знакома? С какой стати она тебе
звонит? Что ей нужно? – почему-то разволновался Михаил Петрович.
Марина рассказала ему о своем общении с Риммой на свадьбе.
– И это все?
– Да, девочка прониклась ко мне доверием и в трудную
минуту позвонила, что тут такого?
– Что у нее стряслось?
– Ее бросил муж.
– Господи, бедняжка! – воскликнул Михаил Петрович,
чувствуя, что краснеет. – А что она от тебя-то хотела?
– Миша, она еще ребенок совсем… Он ее бросил, а она не
знает, как об этом сказать родителям… Боится…
– Глупости какие, отец в ней души не чает!
– Но он не хотел, чтобы она выходила за этого парня.
Римма настояла на своем, а дело вон как обернулось, ей стыдно, тяжко, одиноко…
– И она не нашла никого, кроме тебя, на роль жилетки?
– Не нашла. Миша, почему ты сердишься?
– Я не сержусь, просто я волновался… Я все время
волнуюсь, когда тебя нет рядом… Ну так что ты ей посоветовала, чем смогла
помочь?
– Чем тут поможешь? Просто поговорила с ней, дала
возможность выплакаться, излить душу, постаралась объяснить, что жизнь с уходом
мужа не кончается…
– И она вняла твоим словам?
– Кажется, да.
– Между прочим, парень, похоже, не вовсе подонок, если
ушел от такой жены, ведь ее отец страшно богат и влиятелен, а он прожил с ней
всего несколько месяцев и вряд ли успел хорошо поживиться… Она очень горюет?
– Это не совсем то… Она говорит, что отчасти даже рада
освобождению… Что быстро поняла – они не любят друг друга, но все же его уход
был для нее ударом, но, пожалуй, горем это назвать нельзя… Там все сложнее…
– Тогда за каким чертом ты ей понадобилась?
– Миша, девочке одиноко, плохо, уязвлено самолюбие –
это главное, а мать, насколько я поняла, ей тут не помощница, даже наоборот… Ну
все, я больше не хочу об этом говорить. Ну потратила я на Римму несколько
часов, мне их совсем не жалко, потому что если бы не Риммина свадьба…
– Ерунда, я уже объяснял тебе, что мы бы все равно
встретились. Лучше поцелуй меня, я тут извелся…
– Погоди, а куда это вы с таким таинственным видом
сегодня исчезли? Что затеяли?
– Завтра узнаешь!
– Миша!
– Знаешь, я хотел тебя предупредить… Мишка теперь зовет
меня папой. Это была его инициатива.
Марина грустно улыбнулась.
– Ты не возражаешь?
– Нет, если ты действительно хочешь стать ему отцом.
– Да, кстати, завтра мы обедаем у моей мамы! Мне
здорово влетело за то, что я столько времени тебя от нее скрывал.
– Значит, смотрины, – усмехнулась Марина. –
Мне надо не ударить в грязь лицом.
– У меня умная мама, она сразу поймет, какое ты золото.
А я не спросил, Римма знает о нас с тобой?
– Не имею понятия. Скорее всего, не знает, а я ничего
пока говорить не стала, было бы бестактно в этой ситуации хвастаться своим
счастьем.
– Значит, ты счастлива, – расплылся в улыбке
Михаил Петрович, вполне отдавая себе отчет в том, что улыбка вышла глуповатая.
Несмотря на почтенный возраст, семьдесят два года, Татьяна
Григорьевна Максакова была еще красивой, подтянутой, энергичной женщиной. Всего
два года назад она наконец вышла на пенсию и теперь вовсю наслаждалась жизнью.
Благодаря помощи детей она ни в чем не нуждалась, ходила по театрам, концертам,
выставкам, следила за собой и была в курсе всех культурных новостей и событий.
«Добираю на старости лет то, что упустила в молодости из-за семьи и работы. Это
и есть счастливая старость!» – любила говаривать она в кругу своих знакомых.
Умение радоваться жизни в полной мере Михаил Петрович унаследовал от нее. Но
сейчас Татьяна Григорьевна была озабочена всерьез. Завтра Миша приведет свою
новую жену, да еще с ребенком! Нужно достойно ее принять, чтобы не обидеть сына,
но как это сделать? Что это вообще должно быть? Семейные посиделки? Светский
визит? Надо ли звать еще кого-то или не стоит? Но Лину надо позвать в любом
случае! И она позвонила дочери.
– Линуся, свершилось! Завтра Мишка приведет свою…
