– Что за черт! – Витас рванулся, отбросив Брюса. – Ты спятил?
– Извини, – произнес Андрей, тяжело поднимаясь. Он ушиб локоть.
Витас не услышал, а Андрей услышал, потому что прислушивался, как за изгородью пробегали быстрые шаги – мягкие кошачьи шаги человека, обутого в толстые вязаные сапоги. Витас не слышал, но Андрей услышал, как взвизгнула комаром в воздухе тонкая отравленная стрелка. И звякнула почти беззвучно о стекло стоявшей сзади машины.
Андрей помог Витасу подняться.
– Андрей, ты можешь объяснить…
– Погоди, – сказал Брюс.
Он вытащил из кармана фонарик и посветил в сторону машины. Светить за изгородь не было смысла – там пусто.
Стрелка лежала на камнях возле машины. Наконечник был разбит о стекло. По стеклу тянулась струйка яда, желтого и густого, как мед. Стрелка была тоненькой и безвредной на вид. Андрей поднял ее. Витас молча наблюдал за ним. Он был сообразительным человеком. Как только понял, что странные действия Брюса имели смысл, он замолчал. Он ждал объяснений.
Андрей посветил на стрелку. Каждая стрелка имеет на древке клеймо. Такие стрелы – ими стреляют из духовых трубок – популярное оружие для сведения счетов в тайных войнах и при смертной мести. Но по законам чести нельзя стирать с древка клановый знак. Даже гильдия наемных убийц имеет свое клеймо.
Но на этой стрелке клеймо было соскоблено. Значит, покушение не имело отношения к кровной мести и не было делом чести.
– Пошли, – сказал Андрей.
Они дошли до колонны. Там стояли охранники Пруга. И стражник, который, конечно, ничего не заметил.
При свете факелов Андрей увидел, что его белый мундир испачкан. Мундир Витаса тоже пострадал.
– Ничего, – сказал Андрей. – Здесь это предусмотрено.
Он поднял руку, и к ним подбежал один из слуг. По движению руки – язык жестов здесь развит и даже изыскан – он понял, что нужно гостям. Он вытащил из ящика, висевшего через плечо, влажные щетки. Они впитывали рыжую пыль. Неподалеку с помощью другого слуги приводили себя в порядок две знатные дамы.
– Я не знаю, кто стрелял, – сказал тихо Андрей Витасу. – И не знаю даже, в кого из нас. И тем более не понимаю почему.
– У тебя отменная реакция. Я ничего не услышал.
Они вошли в вестибюль, к которому вела неширокая крутая лестница.
Вестибюль был круглым залом, занимавшим второй этаж тыквы. Из него наверх вели две винтовые лестницы. Там, на верхнем этаже, было приготовлено угощение.
Посреди вестибюля на троне с резной спинкой восседал Пруг Второй, наследник Брендийский, знатный изгнанник. Его рыхлое, грузное тело выплескивалось из пределов трона, обвисало по сторонам. Голову наследника украшал трехрогий колпак, символизирующий три самые высокие горы во владении Брендийском, тело было прикрыто несколькими разноцветными короткими плащами, и оттого он был похож на очень крупного младенца, одетого сразу в несколько распашонок. Каждый из плащей означал власть над тем или иным кланом. Сходство подчеркивалось тем, что толстые ноги наследника были обнажены и заканчивались золотыми башмаками.
За спиной Пруга стояли два телохранителя с ритуальными двойными копьями.
Гости подходили к хозяину и осведомлялись о здоровье.
Андрей с Витасом встали в очередь.
Впереди стоял министр Знаний с обеими супругами. Но пока гости не поздоровались с хозяином, этикет не позволял им узнавать друг друга.
Андрей оглянулся в поисках Ольсена. Тот стоял у стены и разговаривал с ВараЮ. Елена Казимировна на прием не пришла. Она не выносила необходимости подчиняться этикету.
Красочная толпа, медленно текшая по кругу, центром которого был трон – стоять на месте неприлично, – заслонила их от Андрея. Андрей провел ладонью по карману. Стрелка там.
– Я не ожидал такого счастья! – воскликнул с преувеличенной, как положено, радостью Пруг. – Покровители небесных кораблей почтили нашу жалкую хижину!
– Покровители небесных кораблей осчастливили нас! – громко повторил герольд, стоявший сбоку.
Андрею показалось, что толстяк чем-то встревожен. Его черные мышиные глазки суетились, убегали от взгляда, жирные пальцы дергались, перстни отбрасывали лучи.
– Как ваше драгоценное здоровье? – спросил Андрей.
– Я покорно приближаюсь к концу своего жалкого пути, – ответил Пруг, как того требовал этикет.
– Надеюсь, что смерть не придет за вами в ближайшее столетие, – ответил как положено Андрей.
– Моя единственная надежда – увидеть вас на моих похоронах, – сказал горец.
– Я не допускаю такой мысли, – сказал Андрей. – Умереть раньше – моя мечта.
Андрей встретил взгляд наследника Брендийского.
Непрозрачные глазки вонзились в его лицо.
Случайности здесь быть не могло, думал Андрей. Спутать нас с кем-то немыслимо. Никто, кроме нас, не наденет мундир Космофлота. И нас ждали. У самого дома. И именно в нужный момент.
Конечно, оставалась и другая версия. Кто-то из родственников ПетриА догадался, увидел, вычислил. И старается оградить честь семьи. Но даже беспутный брат никогда бы не упал до того, чтобы стереть клеймо на древке стрелы. А может быть, ты, Андрей, сказал себе агент КФ, нажил себе врага, не догадавшись об этом?
Витас тем временем также ответил на все вопросы. Из уважения к редкому гостю Пруг говорил на космолингве. Наследнику Брендийскому никто не посмел бы отказать в редком уме и редкой для этого мира образованности. Хотя, насколько было известно Андрею, толстяк никогда не покидал Пэ-У.
Дождавшись, когда Витас освободится, Андрей медленно повел его вокруг зала так, чтобы догнать Ольсена и ВараЮ. ВараЮ единственный в этом попугайном мире позволил себе прийти в дневной тоге. Если бы это сделал кто-то иной, это считалось бы смертельным оскорблением дому. Но ВараЮ показывал этим, что остается на службе. И если он обидел этим хозяина дома, то не дал ему формального повода обидеться. Знатные дамы перешептывались, щеголи морщились, но власть этого тихого, худощавого, очень спокойного человека была настолько весома, хоть и неочевидна, что вокруг него всегда образовывалось пустое пространство. Андрей знал, что ВараЮ незнатен и лишь силой незаметной настойчивости превратил столичную стражу в реальную, лишь ему подвластную силу.
Раскланявшись с полицейским и Ольсеном, пилоты пошли рядом. Они были центром внимания всего зала.
– Есть новые сведения, – сказал ВараЮ. – Наш осведомитель говорил с бродягой, который видел, как вчера вечером у Дальних причалов остановилась машина. Из нее вытащили завернутое в ткань тело. Тело сбросили с пирса в воду. Там глубоко, и на дне много коряг. Сейчас там мои водолазы.
– Почему вы думаете, что это связано с археологом? – спросил Ольсен.
– Клановой войны сейчас нет. Грабители не будут везти к озеру тело в машине. И не будут пользоваться стрелами.
