Стена транспортного отсека медленно сдвинулась с места и отъехала в сторону. ВосеньУ добился своего.
– Садись, повелитель, – сказал ВосеньУ хрипло.
Как он меня ненавидит, подумал Пруг. Лучше не поворачиваться к нему спиной.
– Прости меня, ВосеньУ, – сказал Пруг, хотя и не должен был так говорить с низким человеком. – Сейчас решается все. Если мы не успеем, мы с тобой погибли. Если мы возьмем их, то мы с тобой господа всей Пэ-У.
– Слушаюсь, господин, – сказал ВосеньУ, открывая люк вездехода.
* * *
Тимофей, выглянув в окно, увидел, как к станции несется вездеход. Вездеход был незнакомый, взяться ему было неоткуда.
– Львин, Эльза, – сказал Тимофей. – У нас гости.
Он отложил пленку и быстро направился к двери.
– Как же мы не увидели корабль? – всполошилась Эльза. – А у меня обед не готов. Фотий, наверно, голодный.
Они выбежали наружу, когда откинулся боковой люк и из вездехода вывалился Фотий ван Кун. Он был странно одет. Без куртки, в рваной фуфайке, босиком. Лицо его было в крови.
Поняв, что Фотий один, Тимофей подбежал к нему. За ним Львин. Эльза, которая тоже успела к дверям, увидела, как они подхватили Фотия ван Куна и тот начал быстро и невнятно бормотать:
– Скорее, они за мной… скорей же, я говорю! Чего же вы, да отпустите меня…
Тимофей и Львин повели Фотия к станции. Эльза подбежала к вездеходу и заглянула внутрь – ей показалось, что там кто-то остался. Там никого не было. Когда она догнала мужчин, те уже втащили потерявшего силы Фотия внутрь. Тот был почти невменяем.
– Что с тобой? – ахнула Эльза.
– Скорее, – пробормотал ван Кун, потянулся к столу, схватил пышку с блюда и начал жадно жевать.
– Они совсем не кормили… – сказал он. – Чего же вы сидите? Они сейчас будут здесь!
– Его надо перевязать.
Фотий вскочил, он говорил из последних сил:
– Через две минуты они будут здесь! Забрать карты и схемы – больше ничего! И оружие. И на вездеходе в лес, потом будем промывать раны. Корабль захвачен бандитами. Все в плену…
И тут он, поняв, что его слова дошли до остальных, мягкой куклой осел на руках у археологов.
– Что он говорил? Что он говорил? – спросила Эльза. – Он бредил?
– Эльза, немедленно собирай схемы раскопок, все ленты с данными – и в вездеход, – сказал Тимофей. – Львин, на тебе аптечка и припасы…
Львина уже не было рядом. А Эльза все не отходила. Как и другие участники этой истории, она не могла поверить в то, что происходит нечто вне ее опыта, вне ее понимания.
– Что случилось? – спросила она. – Он болен? На него напали?
– Разберемся потом. Если тебя не будет через две минуты на борту вездехода – уходим без тебя.
Но Эльза и тут не ушла. Потому что она знала своего мужа ровно двенадцать лет, она знала его и в добрые моменты, и в беде. Но никогда не слышала этого голоса.
– Тимофей, я умоляю!
Но Тимофей словно перестал ее замечать. Он потащил Фотия ван Куна наружу, к машине.
– Нельзя так! – крикнула Эльза. – Он истекает кровью. Его надо перевязать.
Эльзе ни разу в жизни не приходилось попадать в ситуации, значения которых понять было нельзя. Она была гордой женщиной. Она не умела кланяться. Ни Львин, ни Тимофей не сталкивались с пиратством в космосе. Но Тимофей Браун провел полгода на планете, где песчаные ураганы налетали неожиданно и страшно, и видел, как его близкий друг, не поверивший в то, что надо бежать, прятаться, опоздал и погиб. Львин был альпинистом, тихим, упорным, отчаянным, который ради победы научился отступать и не видел в этом ущерба своей гордости. То есть у них был жизненный опыт, опыт встреч с настоящей опасностью. И они поверили Фотию, хотя никогда не слышали о Пруге, наследнике Брендийском, и его правах на престол.
Тимофей втащил Фотия в открытый люк и положил на пол кабины. Он тащил его один, спешил и потому задел ногой о приступок. Фотий вскрикнул, не приходя в сознание.
Тут же Тимофей метнулся обратно к люку и еле успел отпрыгнуть – Львин швырнул в люк контейнер с медикаментами.
– Где Эльза? – крикнул Тимофей.
Львин бросился к двери, подхватил там второй контейнер – с аварийным запасом продовольствия.
– Она идет, – ответил он.
К счастью, Эльза не заставила себя ждать. Она выбежала с охапкой лент и блокнотов – документацией экспедиции, листки и ленты падали на землю. Тимофей побежал навстречу ей, чтобы помочь. Львин тащил к люку контейнер с продуктами. И в этот момент сквозь громкий стук собственных сердец они услышали шум двигателя – к станции шел другой вездеход. Внезапно шум двигателя оборвался.
Они замерли на секунду, затем, помогая друг другу, полезли в люк, захлопнули его, и тут же Тимофей включил двигатель. И если бы они могли слышать, то услышали бы, как через полминуты зашумел двигатель и второго вездехода. Все объяснялось просто: ВосеньУ, который вел вездеход по следам первой машины, потерял след на каменной сыпи, но, когда он услышал, как заревел, срываясь с места, вездеход археологов, он уже уверенно бросил свою машину вдогонку.
Вездеход трясло. Эльза села на пол и положила голову Фотия себе на колени. Львин раскрыл аптечку и обработал рану на его щеке.
Браун повернул машину направо, въехал в неглубокую быструю речку и пошел вверх по течению, хотя понимал, что это вряд ли собьет преследователей со следа.
Черт возьми, думал он, стараясь обходить крупные камни, чтобы машина меньше дергалась. Кто они? Взбунтовался экипаж? Невероятно. Космические пираты? Достояние приключенческой литературы… Может, что-то случилось на Пэ-У? Он где-то читал, что там есть изоляционисты. И тут он понял, куда ведет машину. Он вел ее туда с самого начала, но подсознательно. К новому раскопу в мертвом городе.
Старые раскопы, с так называемыми кладовыми, были ближе, и до них он бы добрался уже минут через десять, чтобы скрыться в хорошо знакомых лабиринтах. Но от этого его остановили два соображения. Во-первых, слова Фотия о том, что надо взять с собой все схемы и материалы раскопок. У ван Куна были с собой данные по разным раскопкам. Если они попали в руки тех, кто за ними сейчас гонится, значит, они знают план лабиринтов не хуже самого Брауна.
Поэтому метров через двести Браун свернул в известное ему русло заросшего канала. Машина сразу погрузилась до половины в воду. Дно канала когда-то было выложено плитами, на которые наплыл толстый слой ила. Гусеницы пробуксовывали, нижняя половина иллюминаторов стала зеленой…
Они катили по бывшей улице. Кое-где в зелени виднелись фундаменты, а то и стены небольших строений. Затем была большая воронка с оплывшими краями, на дне ее зеленела вода. На краю воды сидели три амляка, сидели сурками, ничего не делали. Один из них поднял голову на шум машины и проводил ее равнодушным взглядом.
