ГЛАВА ВОСЬМАЯ
В соседней комнате хлопнула дверь, и Марианна оглянулась.
— Что это?
— Думаю, ночной охранник.
— Тогда нам лучше уйти. Он наверняка заинтересуется, кто здесь ходит.
— Скорее всего, он это знает. — Себ указал на стену, давая понять, что их поцелуй стал достоянием общественности. — Почти во всех комнатах установлены камеры.
— Ч-что?
— Да, практически везде.
Марианна вздрогнула.
— За нами наблюдают? Сейчас?
— Пока мы в комнате для приемов — да. Пошли за мной. — Он протянул ей руку, но Марианна не шелохнулась. — В моих личных апартаментах нет видеокамер.
— А в комнатах для гостей?
— В самих комнатах нет. Пойдем, — повторил он.
Марианна не двинулась с места. Ее глаза расширились и потемнели от шока, и Себ мог это понять. Он-то привык жить под наблюдением и уже практически не замечал этого. Но для Марианны это явилось полной неожиданностью.
— Нам сюда, — тихо сказал Себ.
Марианна молча следовала за ним до тех пор, пока они не достигли главной лестницы.
— Отсюда я дойду сама…
— Мы можем поговорить или в твоей комнате, или в моей. Мне абсолютно все равно, что ты выберешь, но мы должны покончить с этим. Раз и навсегда. — Себ внимательно следил за выражением ее глаз и в конце концов увидел в них согласие. — Иди за мной.
Марианна огляделась, высматривая охранников, патрулирующих эту зону. Но ей можно было не волноваться: охранники в замке умели становиться невидимыми. Поцелуй принца и Марианны они подсмотрели без всяких проблем, не присутствуя при этом.
Себ отпустил руку Марианны только для того, чтобы придержать для девушки дверь своей комнаты. Он никогда раньше не видел Марианну такой напряженной.
Конечно же, Себ и сам понимал, что они не могут начать все сначала. Но что-то между ними осталось. Любовь? Страсть? Привязанность? Он не мог сказать точно.
Принц включил свет и спросил у Марианны:
— Виски?
— Да. Немного.
Себ оглянулся и увидел, что Марианна стоит в центре комнаты, обняв себя за талию. Почему она выглядит такой разбитой?
— Лед?
— Пожалуй.
Себ наполнил стакан, бросил несколько кубиков льда и протянул Марианне.
— Спасибо.
— Располагайся, — улыбнулся он, пытаясь до предела разрядить накаленную обстановку.
Что Себ действительно намеревался выяснить, так это как она видит их дальнейшие отношения. Но поскольку он сам не знал, чего хочет, ему было тяжело начать этот разговор.
Себ налил виски себе и обернулся, глядя, как Марианна яростно выстукивает ногтями дробь по хрустальному стакану. Это ведь не связано только с тем, что их увидели целующимися?
— Марианна, — Себ медленно подошел к ней, — раньше мы умели разговаривать друг с другом.
— Это я разговаривала, а не ты, Себ.
Ее глаза испугали его. В них была не злость, а боль.
— Сядь, пожалуйста, — предложил он ей.
Марианна неуверенно опустилась в кресло, а Себ сел напротив, чтобы видеть ее лицо. Девушка сделала глоток виски и постаралась расслабиться. Себ терпеливо ждал, когда она сочтет нужным начать разговор.
— Знаешь, я только сейчас поняла, как тяжело тебе было во Франции молчать о тех вещах, которые действительно были важны для тебя.
Себ не знал что ответить, поэтому молча слушал.
— Когда я рассказывала о том, где я жила… — Марианна остановилась и снова сделала глоток, — ты ничего не мог поведать мне в ответ. А я этого не заметила. Дура. — Она опустила голову и пробормотала: — Как я могла быть настолько слепой…
Себ откашлялся и начал соображать, как ему объяснить то, что тогда происходило. Он уже пытался втолковать ей в Лондоне…
Или ему показалось, что он пытался. Все, что Себ сделал, — это объяснил ей причины. Может, стоит теперь открыть Марианне те эмоции, которые он испытывал?
— Я не чувствовал себя неудобно с тобой, — начал Себ, стараясь подобрать нужные слова. Это, если честно, оказалось чертовски трудно. — Мне нравилось слушать тебя.
Марианна подняла голову. Как же она хороша, подумал Себ, прямо как ангел. И ему до сих пор нравилось разговаривать с ней, нравилось то, что она не всегда с ним соглашалась.
— Раньше я не встречал никого, кто ходил в простую школу и жил в многоквартирном доме.
Марианна внимательно следила за тем, что он говорил.
— Я с огромным интересом узнал о том, что если ты начинала заниматься музыкой до восьми утра, то твой сосед бил кулаком в стенку. — Он улыбнулся и, помолчав, добавил: — А о себе я не хотел говорить. Ты понимаешь?
Марианна кивнула.
Себ выдохнул и продолжил более уверенно:
— Я знал, что, как только расскажу о себе правду, наши отношения изменятся. А мне хотелось, чтобы все оставалась по-прежнему. Мне нравилось быть Себом Родиером. Нравилось ходить с тобой в кафе и гулять по проспектам и набережным Сены… — Себ поставил стакан на стол и выругался про себя. Как все запутанно. Уезжая, он точно знал, что вернется. Он всей душой стремился к Марианне и попросил ее подождать сорок восемь часов… Но дома его жизнь полностью изменилась. — Что случилось после моего отъезда? — тихо спросил Себ.
У Марианны слезы стояли в глазах, как тогда, когда она собирала его в дорогу. Себ подошел к ней и протянул накрахмаленный платок.
— Знаешь, — через силу улыбнулась Марианна, — весь мир уже давно пользуется бумажными носовыми платками.
Себ знал, что она все расскажет ему… главное — набраться терпения.
— Ты не вернулся… — Марианна снова сделала глоток виски. — Когда я больше не могла себе позволить оставаться в отеле, я встретилась с Бет, и мы скинулись, чтобы оплатить номер.
О боже! Он забыл о счете. Как он мог оставить ее, не заплатив за их комнату!
— Затем мы поехали к Мерчандам. Они милые люди и жили в красивом месте.
Себ кивнул, хотя понятия не имел, как выглядел город, в котором жили эти Мерчанды.
— И маленькая девочка, за которой я должна была приглядывать, оказалась просто замечательной. И все было чудесно, только вот месячные не приходили. — Марианна взглянула на Себа, чтобы видеть его лицо. — Обычно все было как по часам, поэтому я подумала, что это из-за того, что я тосковала по тебе. Депрессия, понимаешь?
Марианна ждала ребенка?
Себ боялся признаться себе в этом. Он ожидал услышать все что угодно, но только не это.
— Ты была беременна?
