Он отключился. Я умирала со смеху. Все-таки он, наверное,
самый очаровательный мужчина из всех. А Рыжий? Он тоже уехал после телефонного
звонка… А что, если и там было что-то подобное? Глупости, он вовсе не хотел со
мной расставаться. А избавиться от Оськи Левина – святое дело.
Когда я шла через зал, меня перехватил отец.
– Динь-Динь, извини, Ариша наговорила каких-то
глупостей… Она, когда выпьет, бывает бестактна.
– Боже мой, папа, меня такие вещи не задевают.
– Скажи, у тебя и вправду роман с этим Иванишиным?
– Ну, я уже большая девочка, папа, и это касается
только меня.
– Ты сердишься, Динь-Динь?
– Нет, нисколько.
– Но я надеюсь, мы еще увидимся? И бабушка очень хочет…
Он был явно нетрезв, и в этом состоянии показался мне
немного жалким. Хоть это не вязалось с его обликом крепкого красивого пожилого
господина.
– Обязательно увидимся, папа! Созвонимся!
Пришлось встать на цыпочки, чтобы поцеловать его в
подбородок. Мне было его жалко сейчас.
Когда я вернулась к столу, Костя был уже готов к бегству.
– Шадрина, мне придется уехать! Надеюсь, ты со мной?
После Оськиных высказываний я не рискну оставить тебя с этим сексуальным
террористом!
– Иванишин, ты хочешь сказать, что отвезешь Динку и
поедешь к главному режиссеру на ночные репетиции? Бред! Я просто уверен, что
Динка для того и ушла, чтобы позвонить тебе и ты мог бы утечь под благовидным
предлогом! Неужели не могли просто сказать: ребята, у нас шуры-муры, лав стори,
и нам надо смыться, чтобы… трали-вали и все такое. Невтерпеж, мол! Зачем так
сложно?
Я видела, что Костя взбесился.
– Слушай, Левин, я не обязан тебе ни в чем
отчитываться, а уж тем более в том, куда и зачем я еду с женщиной… Это не твое
дело и оставь свои пошлые догадки при себе!
– На воре шапка горит! – хлопнул в ладоши Оська.
Костя рванулся было к нему, но Вовка успел его перехватить.
– Котька, тихо, ты чего в бутылку лезешь! Спокуха,
спокуха! Нечего тут… Только драки нам и не хватало! Да еще с одноклассником,
стыдобища! И ты, Оська, придержи язык, что за дела! Извини, Динка.
– Нет, это хрен знает что! Встретились, называется!
Однокашники! Однокакашники! – фыркнул Оська.
– Как был мудаком, так и остался! – рявкнул Костя.
– А ты как был антисемитом, так и остался! – не
замедлил с ответом Оська.
– Я антисемит? Я?
– Костя, пошли скорее отсюда! – испугалась я. Дело
явно шло к драке.
– Эх, дал бы я тебе в морду за твое хамство и дурь, но
ты же скажешь, что стал жертвой антисемита, говнюк! Пошли, Шадрина!
– Вовка, извини, – сказала я.
– Да ладно, бывает, – отчего-то смутился Вовка.
А Оська довольно громко заметил вслед:
– И чего бесится? Шадрина до сих пор не дает?
– Костя, идем скорее, – пролепетала я в надежде,
что он не услышит. Но он услышал. Остановился, медленно повернулся и вдруг
одним молниеносным и на редкость красивым движением подскочил к Оське, и не
успел тот даже отшатнуться, как Костя поднял его и швырнул через балюстраду
прямо в бассейн с водными растениями. Раздался вопль, плеск, крики, все
бросились к балюстраде, а Костя схватил меня за руку и потащил к выходу. Он был
по-настоящему разъярен, я его таким никогда не видела. Волок меня за собой, а
кругом сверкали вспышки фотоаппаратов.
Глава 13
Спящий красавец
– Костя, ты его не убил? Надо бы узнать…
– Такие богу не нужны! Что ему сделается? Ну искупается
немножко! – вытирал пот со лба Костя, уже сидя за рулем.
– А если он шею сломал, бассейн неглубокий…
– Ты же слышала плеск.
– Костя, мне страшно!
– Ох, бабы! – Он вытащил мобильник. – Вовка,
Иванишин. Этот мудила цел? А то Динка квохчет, что я его убил. Жив-здоров и
невредим мальчик Вася Бородин? Ну и хер с ним. Ты извини, конечно, старина, но
я ведь его не звал… Все, пока! Ты удовлетворена?
– Вот теперь – вполне! Жалко только водные растения, он
их потревожил.
– Может, мне еще и о растениях справиться?
– Да нет уж! Ох, какой ты нервный, Иванишин!
– Что делать, профессия такая…
– Должна сказать, это было красиво! И можно быть
уверенными, что завтра все это появится в газетах.
– Подумаешь, лишняя реклама! Все, не хочу больше об
этом говорить! Шадрина, поехали ко мне.
– На дачу?
– Ты же требовала ушат холодной воды… И потом, там меня
не будут доставать. Разве нам плохо там было? Ох, черт, я совсем забыл, мне же
утром надо быть в городе… Тогда едем ко мне на квартиру. Ведро у меня есть и
там!
– Нет, Костя, если не на дачу, то лучше ко мне, я и так
все время скитаюсь по чужим домам…
– А у тебя есть какая-нибудь еда?
– Какая-нибудь есть! Бедняга, ты так и не поел толком.
Мне не хотелось быть с ним в его холостяцкой квартире еще и
потому, что через нее наверняка прошло бессчетное множество женщин.
В лифт вместе с нами втиснулась высокая крупная блондинка
лет тридцати пяти, красивая и пьяная. Взглянув на Костю, она без тени смущения
спросила:
– Господин Иванишин, почему у вас всегда такой
неухоженный вид?
Костя только рот успел открыть от изумления, как блондинка
уже вышла из лифта.
– Что она имела в виду? – обалдело спросил он.
– Ты растрепан…
– Но она же сказала «всегда»?
– Костя, она пьяная!
– Что у трезвого на уме… Интересно!
Кажется, замечание пьяной блондинки задело его за живое. И,
едва переступив порог квартиры, он немедленно устремился к зеркалу. При этом
он, казалось, совершенно забыл обо мне. Пригладил волосы, поправил воротничок
рубашки, провел пальцами по щекам, словно проверяя, не отросла ли щетина,
смахнул что-то с левой брови и застыл, глядя в зеркало. Интересно, Рыжий в такой
ситуации повел бы себя так же? Исключено! Но Костя актер, и внешность важна для
него куда больше, чем для других мужчин. Я тихонько села в кресло и стала
наблюдать за ним. Но в этом зрелище было что-то до такой степени интимное и не
предназначенное для чужих глаз, что я на цыпочках прошла в кухню. Он же
голодный… Странно, такое мужское поведение там, в ресторане, и вдруг этот
приступ нарциссизма… Я никогда прежде не имела дела с актерами. А может, и не
надо? Но он так хорош! У меня перед глазами стояла совсем другая картина –
Костя хватает Левина и швыряет в бассейн, это было как в кино, и он, что
называется, вступился за честь дамы…
