— Но вы живете недолго, а будут ли у вас будущие жизни, еще неизвестно.
— А кто тебе сказал, что жизнь измеряется количеством прожитых лет, а не тем, что в ней происходило? — презрительно фыркнул Грэг. — И кто тебе сказал, что человек всегда может изменить свою судьбу? Ты почему выбрал такую небезопасную профессию?
— Так получилось…
— А мы — воины, и нас с рождения учили умирать. Мы знали, что обратно на родную планету вернутся немногие, но отказаться от контракта и тем самым утратить честь не могли. Если станет известно о том, что мы отказываемся от опасных соглашений, никто из долианцев не сможет покинуть планету — нас просто никуда не будут приглашать. И как нам выживать после этого? Ты думаешь, что нет ничего важнее твоей жизни, вор?
— Да, — твердо ответил Лис. — У меня — нет.
— А у нас есть, — кивнул наемник. — На планете у каждого растут дети. Никто из долианцев не может подписать контракт, если у него нет потомства. За каждого убитого мы получим компенсацию, а это значит, что дети погибших выживут, со временем станут наемниками и отправятся вслед за отцами умирать на другие планеты.
— Глупо как-то.
— Глупо жить, не имея цели, не осознавая смысла своей жизни и смерти. Так живешь ты, а не мы. Мы знаем, зачем здесь, а ты?
— Меня никто не спрашивал.
— А в жизни всегда так. — Грэг усмехнулся. — Все происходит в большинстве своем без нашего желания. Если сейчас на подлете к космодрому нас собьет лазерная батарея, значит ли это, что кто-то из нас пожелал этого? Или завтра на нас нападет военный крейсер, разве это будет нашим желанием?
— Может, и нет, но вы можете спросить колдунью, и она расскажет вам, что вас ждет.
— Да, мы можем узнать свое будущее, но кто тебе сказал, что сможем выбрать другой путь? Ведь даже госпожа не свободна.
— Почему?
— Потому что есть нечто важнее ее жизни. В общем, вор, не хочу разглагольствовать о том, что сам не очень хорошо понимаю. А сейчас молчи, мы прибыли на место.
Макс выглянул в окно и увидел, как флаер проскочил над высоким забором космодрома в непосредственной близости от лазерной батареи. Она развернулась в их сторону, но не выстрелила.
На взлетном поле находилось несколько челноков, к одному из них и спланировал флаер.
— Выходим! — В салоне появилась колдунья. — Надо спешить.
Они пересели в челнок. Пилот сразу скрылся в кабине управления, и почти тут же раздался рев запускаемых двигателей.
Макс пристегнулся и, наученный горьким опытом, поискал взглядом воронку с отсосом. Грэг, увидев его побелевшее лицо, принес ее из дальних рядов.
— Готовься, вор. Ускорение будет немалым, у нас не пассажирский челнок, да и госпожа спешит.
Словно в подтверждение его слов, в динамике раздался голос Греты:
— Звездолет готов, капитан?
— В основном — да, остались только мелкие работы, но их можно закончить и в космосе. Боеприпасы погружены, оружие исправно и готово к бою.
— Мы будем на орбите через пару часов, готовьте корабль к старту.
— Но мы еще даже не начинали заправку!
— Так начинайте! Капитан, нам требуется как можно быстрее покинуть орбиту, иначе на нас нападут.
— Кто?
— Пока не могу сказать, это лишь предчувствие.
— Я понял, госпожа, сделаю все, что смогу.
Челнок задрал нос вертикально, двигатели взвыли, набирая мощность, кораблик стал подниматься, а иллюминаторы закрылись бронированными заслонками.
Сам полет Лис запомнил плохо. Долианец не обманул его, когда сказал, что ускорение будет большим. Макса глубоко вдавило в кресло, и ему показалось, что на грудь поместили многотонную плиту. На него навалилась темнота. Лис ничего не видел и не слышал, кроме своего хриплого дыхания.
Его желудок не выдержал, но ускорение было настолько большим, что выйти из него ничего не могло, и это было ужасно. В какой-то момент Лис испугался, что может захлебнуться собственной рвотой. Но потом потерял сознание, и все стало неважно. Последней грустной мыслью было: «Вот так и приходит смерть. Ты не понимаешь и не осознаешь ничего, а она наклоняется над тобой и…»
Очнулся он уже в невесомости. Дышалось тяжело, рвоту всосала в себя воронка, которую держал у его рта наемник.
Увидев, что Лис зашевелился, долианец брезгливо отодвинулся.
— Что ж ты такой слабый, вор? Ускорение всего десять «G», а ты расклеился, как барышня. Давай приходи в себя, мы подлетаем к станции.
Челнок слегка тряхнуло, когда его поймали причальные штанги и подтащили к шлюзовому коридору орбитальной станции. Массивные броневые заслонки открылись, в иллюминаторах показался черный космос, блестящие звезды и колесо станции, сияющие отраженным светом местного светила.
Грэг наклонился над Лисом.
— Сможешь идти, вор?
— Я не уверен, — прошептал Макс. Он попробовал встать, но в голове все закружилось. — Я и дышу-то с трудом.
Он снова рухнул в кресло, кроме слабости ощущая внутри нестерпимую боль — его словно пропустили через огромную бетономешалку.
— Каждый раз, когда на тебя смотрю, жалею о том, что не убил раньше, — фыркнул долианец. — Это было бы актом милосердия.
Грэг безнадежно махнул второму наемнику, тот забросил Лиса на плечо и зашагал к выходу.
Грета, пройдя шлюз, сразу свернула в боковой коридор, ведущий к причалу, где стоял ее космический корабль, блистающий свежими заплатами на корпусе. Вокруг него копошились маленькие фигурки ремонтников со станции. Одни полировали обшивку, другие через массивные шланги заправляли танки топливом.
Девушка шла по станции, не обращая никакого внимания на заинтересованные взгляды персонала.
Люди с любопытством наблюдали за их процессией. Больше всего внимание привлекал Макс, беспомощно болтающийся на массивном плече наемника.
Служба безопасности попыталась было не пустить их на пирс, но колдунья подняла вверх руку с засветившимися камнями, и охрана с мутными глазами опустилась на пластиковый пол.
В шлюзовом коридоре стоял еще один охранник, держащий в руках парализатор. Грета махнула рукой, и он покорно опустился на колени. В трюме корабля их встретил Докер. Он поклонился девушке и произнес:
— Требуется пятнадцать минут на то, чтобы полностью заправить звездолет. Потом еще десять на то, чтобы прогнать ремонтников. Так что старт примерно через час. Это вас устроит, госпожа?
— Вполне, — кивнула колдунья. — Как прошел ремонт?
— Восстановили все, что смогли. Орудийные башни готовы. Кроме того, поменяли обшивку, кое-что прикупили для навигационных систем.
— Хорошо. Тогда направляюсь к себе и попрошу без нужды не беспокоить. Мне требуется отдых, я очень устала.
