– Люди моего суонча думают… думали, что вы придете к ним сквозь время, лишите силы владык и спасете невинных. Слишком много зла накопилось в мире… слишком много мелл-паа и горючего симхалла, который мы не можем ликвидировать… не знаем, как сделать это безопасным способом – так, чтобы планета не погибла.
Киберпереводчик трижды запнулся – похоже, некоторые слова не поддавались однозначному толкованию. В таких случаях транслятор пользовался терминами исходного языка, со временем уточняя их смысл.
– Никто в Галактике не умеет двигаться назад по времени, – процедил сквозь зубы Первый Ветер. – Прошлое есть прошлое, оно неизменно, и попавший в погребальный сосуд останется там навсегда. Твои сородичи ошиблись, мы не можем вам помочь. – Он огладил безволосый череп и добавил: – Собственно, помогать некому. Все давно мертвы.
Кровь отлила от щек юноши, когда транслятор завершил выпевать мелодию из долгих мягких звуков. Прижав к лицу ладони и сгорбив плечи, Найт принялся что-то шептать, но так невнятно и глухо, что киберу пришлось переспрашивать снова и снова. Члены комиссии ждали, слушая их диалог, похожий на песню в два голоса.
Первый Ветер нетерпеливо хмурился, Хийар Ирт с бесстрастным лицом подпирал стену, Нишикуандра замер, прикрыв глаза морщинистыми веками. Ивар почти не сомневался, что его четырехрукий коллега пытается прозреть грядущее. Иногда парапримам это удавалось.
– Вы прилетели со звезд, но не в силах странствовать сквозь время? – наконец спросил гость из прошлого. – Вы не можете вернуться со мной в мир до катастрофы? Не можете спасти тех, кто ждет вас?
– Никто не ждет, – сухо заметил Первый Ветер. – Было сказано мной: все давно мертвы. Все, кроме тебя.
– Все мертвы… – с печалью повторил Тревельян. – Не совсем так, ньюри Первый Ветер, – для Найта Ракассы они живы. Наш гость расстался со своими соотечественниками и своим миром только четыре дня назад. Расстался с планетой, которая еще не погребена под льдами, и с людьми, что с ужасом видят, как надвигается катастрофа… Да, они погибли… Но ему нужно смириться с этой мыслью. – Он повернулся к юноше: – Мне жаль, что мы не оправдали твоих надежд… твоих и твоего народа. Мы странствуем среди звезд, мы можем растопить льды и снова сделать Декаи Таилу живой, но не в нашей власти изменить то, что уже случилось.
Первый Ветер вздернул голову, украшения из перьев закачались на его плечах.
– Такое в принципе невозможно! Если бы разумные создания стали манипулировать прошлым, переделывая его к своей выгоде и желанию, во Вселенной воцарился бы хаос! Но хаоса мы как раз не наблюдаем. Мир подчиняется логике и физическим законам, следствия вытекают из причин, будущее – из прошлого, плод зреет и опадает, живое гибнет и вновь возрождается… Этого никому не изменить.
Веки Нишикуандры приподнялись.
– Я бы не был так уверен, – произнес он гулким басом. – Нет, я совсем не уверен! Устройство мира гораздо сложнее, чем полагает наш друг ньюри с перьями… или лучше сказать, оперенный?.. – Он ухмыльнулся, раскрыв огромную пасть. – Что говорить о будущем, если мы не знаем даже настоящего – я имею в виду, в полном объеме. Кто скажет, что творится сейчас у голубого солнца на другом краю Галактики? Какое там было прошлое, что за настоящее и какое будущее ждет это светило и обитающих там существ?.. Нам это неизвестно. Зато мы знаем другое: в будущее ведут разные пути.
У Первого Ветра было такое выражение, словно он откусил плод суимбри с горького конца. Бросив неприязненный взгляд на параприма, он пробормотал:
– Настоящее бросает тень перед собой, но не каждый способен прочесть его знаки… даже тот, кто с четырьмя руками… Но не будем вдаваться в философские споры о будущем и дорогах, что ведут к нему. Есть более насущная проблема – что делать с этим? – Первый Ветер кивнул в сторону Найта и добавил: – Думаю, наша комиссия полномочна в решении его судьбы.
– Нет. Судьбу Найта Ракассы определит только Найт Ракасса. – Поднявшись, Тревельян приблизился к юноше и, словно защищая его, положил ладонь на хрупкое плечо. – Ты согласен пообщаться с нашими экспертами? Расскажешь им про свой мир и больше узнаешь о нашем… Не отчаивайся, Найт! Твой народ погиб, но ты не последний человек в Галактике. Ты не будешь одиноким.
Он распустил собрание – Найта уже ждали медики, укрепляющие процедуры, обед и послеобеденный отдых. Члены комиссии разошлись. Тревельян тоже направился в коридор и встал у окна, глядя на солнце, висевшее над сверкающими пиками. Вид был чудесный, из оранжереи тянуло теплом и сладким ароматом цветов, но ледяная тяжесть легла ему на сердце. Он представил этот мир опять живым, полным трав и деревьев, с реками и океанами, с землей, свободной от снегов, с множеством крупных и мелких тварей, обитающих в лесу и в поле, и с одним-единственным человеком на планете, с Найтом Ракассой, пришельцем из прошлого. С Рыцарем Времени, преодолевшим тысячелетия, чтобы спасти свой народ… Жизнь у него была бы невеселая! О такой сказано у Йездана, пророка кни’лина: жизнь – смех полоумного в пустоте…
– Нельзя ему тут оставаться, – прошептал Тревельян. – Если пожелает, на Землю увезу или на Гондвану… Непременно увезу!
«Дело, – согласился Командор. – Нечего парню киснуть да тосковать среди этих поганых льдов и снегов. На Землю его давай, на Землю, и в Звездный Флот определи! Для десанта он мелковат, а для пилота-истребителя в самый раз».
«Возможно, ты прав, – мысленно промолвил Ивар. – На Флоте у нас не затоскушь. Наряд на камбуз, потом отправят драить гальюн, и тоски как не бывало».
Из здания вышла Жанна Брингар, милый археолог-консультант. Остановилась, обернулась и встретила его взгляд. «Будь я владыкой времени, – подумал Ивар, – вернул бы миг, когда она звала… Миг, когда ее глаза говорили: иди, иди ко мне!.. Разве ты не видишь, как я прекрасна? Хочешь узнать вкус моих губ? Хочешь прикоснуться к моим плечам, поцеловать шею? Хочешь? Хочешь?..»
Он вздрогнул – тяжелая рука опустилась на его плечо. Даже не рука – мощная шерстистая лапа.
– Размышляешь о судьбе нашего гостя? – прогудел Нишикуандра. От него пахло фруктами, цветами и свежей зеленью.
– Да, – кивнул Тревельян. – Здесь ему оставаться не стоит, слишком мрачные воспоминания… Увезу его на Землю.
Параприм приоткрыл рот, его губы растянулись в усмешке. Пасть у него была такой, что в нее влезли бы оба кулака Тревельяна.
– Не ты ли сказал: судьбу Найта Ракассы определит только Найт Ракасса?.. Впрочем, не беспокойся – с ним все будет хорошо.
– Ты видел это в своих прозрениях?
– Видел, – подтвердил Нишикуандра. – Видел его, видел будущее этого мира и кое-что еще. – Заметив, что Ивар смотрит на Жанну Брингар, параприм покачал головой. – Красивая девушка, очень красивая, но не для тебя. Как говорите вы, земляне, не в этой жизни.
– А что для меня? – спросил Тревельян. Его сердце вдруг гулко стукнуло и будто бы на миг остановилось.
– То, что ждет тебя в грядущем, что неизбежно и неминуемо, – с важным видом произнес параприм. – И на этот счет не беспокойся, свое получишь. Что суждено, то суждено!
