Разбросанные на полу бумаги и кассеты были бесценным материалом для археологов, как и любые свидетельства прошлого Декаи Таилу. Что-то прихватить с собой? Но что? Кассет много, не меньше сотни, а в балахоне даже нет карманов… Он встал, наклонился и вытащил из груды бумаг довольно большую шкатулку. Пожалуй, скорее, ларец из светлого дерева с тонкой резьбой на крышке – листья, стебли, цветы в узорном орнаменте. Ларец был легким, почти невесомым. Тревельян открыл его. Перед ним возникло изображение юной женщины, объемная цветная голограмма. Волосы распущены, на губах – безмятежная улыбка, глаза сияют счастьем… Дочь или жена Ялонга, подумал он и опустил крышку ларца. Все же кто-то был счастлив в этом жутковатом мире…
Вернув шкатулку на место, он отправился в центральную комнату. Здесь ничего не изменилось – трупы, кровь, едкие резкие запахи, лестница с тремя сгоревшими ступеньками, темные отметины на стенах – там, куда ударили разряды. Найт, скрестив руки перед грудью, стоял на коленях у тела Ялонга и что-то шептал – может быть, молитву. Услышав звук шагов, он обернулся.
– Мы не можем оставить его здесь, консул Трев, его и других замученных… оставить в этой мерзости, рядом с врагами…
– Не можем, – согласился Ивар. – Какие погребальные обряды приняты на Декаи Таилу? Сожжение? Похороны в земле или в океане? Возможно, в космосе?
– В космосе?.. Нет, консул Трев, мы не отправляем в космос своих мертвецов. Сожжение… да, сожжение подойдет.
– Тогда нам придется потрудиться, – сказал Тревельян, поднимая с пола серебристый жезл. – Здесь больше десятка разрядников… Надеюсь, их энергии хватит.
Работа была неприятной, но быстрой – лучевое оружие в этом мире оказалось столь же эффективным, как земные бластеры, оно превращало плоть и кости в маленькую кучку праха. Вспомнив о ларце, Тревельян принес его, и останки семерых погибших упокоились под голограммой женщины с распущенными волосами. Не исключалось, что она сама уже пребывала в тех пространствах, куда улетают души умерших, и, значит, Ялонг Ракасса встретился с ней, Ялонг и шесть его соратников. Достойный памятник для них, думал Тревельян, глядя на ее лицо и счастливую улыбку. Он захлопнул ларец и вручил его Найту.
– Держи. Возьмем его с собой.
– Ты уже знаешь, как нам добраться до Тарила? – с надеждой спросил юноша.
Тревельян пожал плечами.
– По воздуху, раз нет другого способа. У вас ведь найдутся быстрые и надежные воздушные суда? Их, должно быть, показывают по общепланетной сети, сами корабли и стартовые поля, откуда они взлетают и где приземляются. Пойдем к экрану, друг мой. Я должен взглянуть на них и выбрать место для перемещения – такое, где меньше охранников. Желательно, поближе к Тарилу.
Найт, прижимая к груди шкатулку, растерянно уставился на него.
– Да, консул Трев, на Декаи Таилу есть воздушные корабли, быстрые и надежные, и есть множество мест, откуда они взлетают. Ты хочешь увидеть подходящее и туда переместиться… Я понимаю, понимаю… Но я не могу управлять воздушным судном! Я никогда этого не делал!
– Не проблема, – сказал Тревельян. – Была бы лошадь с телегой, а возчик найдется. Как сказано у Йездана Сероокого, мы способны на гораздо большее, чем думаем.
Глава 11
Путь к Тарилу
Угонять самолеты, а также флаеры, авиетки и космические корабли Тревельяну еще не доводилось. Но, как советовал дед, он компенсировал отсутствие опыта напором и нахальством, подкрепляя и то и другое оружием и кулаком. Это сработало. Когда Тревельян приставил серебряный жезл к горлу пилота и объяснил свои намерения, тот без споров распахнул люк летательной машины и полез внутрь. Возможно, пилот был изумлен и перепуган, когда угонщики свалились ему на голову словно ниоткуда; возможно, не надеялся на охрану – взлетное поле было безлюдным, и лишь вдали, километрах в двух, маячили какие-то строения. Но не исключалось, что захват воздушных судов был здесь в порядке вещей – ведь на планете, в сущности, шла гражданская война, в которой людей уничтожали миллионами. Так ли, иначе, пилот не стал сопротивляться, поднял машину и вывел ее на нужный курс.
Корабль, на взгляд Ивара, выглядел странноватым – не вертолет, не орнитоптер и, разумеется, не аппарат на гравитационной тяге. Формой эта машина напоминала ската – овальная, плоская, с утолщением вдоль оси, переходившим в длинный гибкий хвост. Широкий корпус создавал при разгоне подъемную силу, кабина пилота и грузовой отсек находились в центральном утолщении, а что было по бокам и сзади, оставалось лишь гадать – очевидно, двигатели и баки с горючим. В полу – люк и два небольших иллюминатора, у бортов – дюжина сидений, жестких и очень неудобных, над ними тянулись с обеих сторон узкие люминесцентные полоски. Минимум комфорта, оглушительный рев турбин, холод, вибрация и спертый воздух… Но летала эта машина хорошо и почти так же быстро, как земные стратопланы.
Полет предстоял долгий. Южные берега континентов Декаи Таилу были густо населены, в огромных аэропортах взлетали и садились сотни кораблей, и всюду, на защитных стенах, на крышах, у взлетных полос, Тревельян видел батареи ракет, стволы лучеметов, солдат в красном и других охранников, особых, в синей униформе. Пожалуй, он и здесь нашел бы подходящий транспорт, но ему не дали бы взлететь, сожгли на земле или перекрыли полосу разгона. Когда на экране мелькнул порт в холодном северном краю, пришлось на нем остановиться – далеко, зато место безлюдное, вокруг тундра, ни городов, ни деревень. На планете с огромным населением таких мест было немного – полярные зоны, пустыни близ экватора да еще острова в высоких широтах. Выбор невелик: что показал экран, туда Ивар и переместился. Он не ведал, принадлежит ли это взлетное поле мелл-паа либо какому-то обычному суончу, и у Найта на сей счет тоже не имелось никаких соображений. Им предстояло пересечь материк и углубиться в Южный океан – почти сутки в воздухе, как сказал пилот.
Они сидели в грохочущей тряской коробке, где можно было говорить, лишь приблизив губы к уху спутника. На коленях Тревельяна покоился серебряный жезл, Найт прижимал к груди ларец с прахом Ялонга и его товарищей. Внизу клубились облака, завивались в прихотливые спирали, громоздили один туманный замок на другой, и Тревельян, глядя в иллюминатор, видел в их разрывах землю, будто бы покрытую сероватым пушком. Цветущие мхи, подумал он, – вероятно, в северном полушарии Декаи Таилу стояло лето. Двигалось ли что-то в этой полярной пустоши, была ли тут какая-то жизнь?.. С высоты он не мог ничего разглядеть, кроме монотонного серого покрова.
Воздушная машина пронеслась над тонкой черточкой реки, и на ее берегах, далеко-далеко, Тревельян увидел город. Бесформенная клякса, расползшаяся на много километров к северу и югу… Над ней стояла плотная мгла – дымили огромные трубы, колеблемые ветром черные столбы поднимались в небо, над дальней частью города вроде бы шел дождь, но грязный, бурый, словно влагу в облаках смешали с пеплом и выплеснули вниз. Река – похоже, широкая, полноводная – тоже отливала желтовато-бурыми оттенками и, дугой пересекая город, несла воды к Северному океану. Этот пейзаж Ивар разглядывал не больше десяти секунд; потом тучи сомкнулись, отрезав мрачное видение.
