— ?
— И становись невидимым.
Ромка сосредоточился. Как и в прошлые разы, к затылку словно прикоснулись сосулькой, но ощущение было заметно слабее, чем раньше. Похоже, дар и правда можно раскачать.
— Готово, — прошипел он, пытаясь удержать управление тремя заклинаниями сразу — полетом, невидимостью и иллюзией. — Что теперь?
— Заставь иллюзию двигаться. Лети за ней.
Созданный Ромкой фантом качнулся и полетел над водой прочь от преследователя. Акула двинулась за ним, а Ромка — за акулой.
— Лети к акуле.
— Что?!
— Ты должен на нее сесть. Плавно.
— Лар, ты… — Ромка задохнулся, пытаясь подобрать определение. Два слова крутились у него в голове, мешая друг другу: «сумасшедший» и «гений». Фантом задрожал, расплываясь. Будь на месте акулы человек, он мгновенно распознал бы обман, но морской хищнице, похоже, было безразлично, как выглядит жертва.
— Давай.
Ромка догнал акулу и стал плавно опускаться к ней на спину, перед спинным плавником. К его изумлению, это оказалось несложно — акула была не скользкой, как полагается рыбе, а шершавой, словно наждачная бумага. Как только отпала необходимость поддерживать полет, стало гораздо легче, словно до сих пор он, Ромка, бежал в гору с таким же, как он, мальчишкой на плечах, а теперь сбросил груз, да еще и в воду погрузился… Ну, частично погрузился, в целом, спина акулы была почти на поверхности, но вот волны… Впрочем, вода была теплая и несоленая.
— Удачно, что соленость здесь низкая. — Лар словно прочитал его мысли. — Можно будет пить.
— Ага.
— Кстати, скорректируй курс.
Ромка ойкнул и поспешно заставил фантом взять левее. Акула двигалась за ним, не обгоняя, но и не отставая.
— Скажем, пять лиг в час, — пробормотал Лар. — Карта… Я должен помнить… Если море проходит по той линии…
— Что ты считаешь? — спросил Ромка.
— Пытаюсь прикинуть размеры моря, — отозвался Лар. — Я примерно помню старую карту, если вода начинается сразу после той гряды холмов, то можно примерно оценить, где должен быть другой берег.
— Думаешь, выйдет?
— Да. Не сбивай меня.
— Дальше мы берем скорость за пять и получаем, что… Плохо.
— Что плохо? — удивился Ромка. — Мы живы. Воду можно пить. Тепло.
— Получается тридцать два часа, — сообщил Ромке Лар. — Ты не сможешь продержаться без сна, а как только ты заснешь, тебя съедят.
— Но… Значит, надо двигаться быстрее!
Сказано — сделано. Фантом плавно увеличил скорость, акула тоже… То есть сначала увеличила. Но после десяти лиг в час — по словам Лара, сам Ромка не умел определять скорость на глаз — она начала замедляться.
— Притормози.
— Уже.
— Лиг семь. Не больше.
— Не продержусь.
— Я думаю… — Лар помолчал. — Слушай…
— Ну?
— У тебя скоро кровь из носа пойдет? Помнишь, ты грозился?
— Скоро.
— Телекинез помнишь?
— Ну… Да. Только я…
— Справишься, — строго сказал Лар. — Ты несколько увеличил свои резервы. И потом, ты видел ее зубы?
— Справлюсь, — обреченно сказал Ромка. — Я правильно понимаю, что мне надо будет перенести капли крови вперед, чтобы акула думала…
— Да.
— Хорошо.
— Да уж, прекрасно.
Ледяная сосулька продолжала щекотать Ромкин затылок еще около часа. Затем, точно так же, как и в прошлые разы, в затылке хрустнуло, и Ромка поспешно подставил ладошку под нос.
— Сосредоточься на телекинезе.
— Фантом начинает распадаться.
— Лишь бы был хоть какой. Акуле все равно, сколько у тебя ног, пусть летит и шевелится. И хватит с него.
— Ага. — «Третьей рукой» Ромка заставил капли крови подняться с ладони вверх и улететь вперед. Фантом в это время летел метрах в двадцати впереди, но, разумеется, на двадцать метров Ромки не хватило — он уронил капли после пяти. Впрочем, хватило и этого — акула резко увеличила скорость. Фантом тоже.
— Двенадцать лиг. Так держать.
— Лар, так у меня скоро кровь кончится.
— Не кончится. Она скоро течь перестанет.
— И что тогда? — мрачно поинтересовался Ромка, левитируя очередные несколько капель.
— Возьмешь гару, порежешься.
— Вы очень добры, учитель.
— Посмотри по сторонам, — неожиданно сказал Лар.
Ромка посмотрел. Проклятие! Надо было сообразить, что кровь в воде привлечет других акул. Треугольные плавники приближались с нескольких сторон сразу, и это было бы очень красиво, вот только объектом их интереса однозначно был он, Ромка.
Лар, впрочем, был настроен конструктивно.
— Ускоряй фантом, перелетай на самую быструю акулу, — буднично велел он. — Выбор — это всегда хорошо.
Новая акула была огромной. Метров десять, честное слово! Если Ромкин предыдущий транспорт напоминал живую торпеду, то эта больше походила на подводную лодку. Спинной плавник у нее был двухметровым, спина — почти плоской, а скорость составляла десять лиг без допинга и пятнадцать — с допингом. С кровью то есть.
Шла акула ровно, не рыская в стороны и не замедляясь. Зато Ромку мутило.
Шел двадцатый час плавания. Сначала он потерял довольно много крови. Потом кровь идти перестала, и Лар распорядился пока членовредительством не заниматься: мол, и так акула идет быстро и уверенно. Потом у Ромки начала болеть голова.
До сих пор он даже не догадывался, что головная боль может быть настолько неприятной. Он пытался окунать голову в воду — стало только хуже, потому что, оказывается, когда болит голова, лучше не наклоняться. Потом его стошнило. От боли. Лар, добрая душа, заставил все это левитировать вперед по курсу, акула оказалась небрезгливой и какое-то время плыла быстрее. Потом Ромка начал терять сознание, а Лар, чтобы он не отключался, рассказывал про другие планеты.
Рассказы подействовали, Лар был потрясающим рассказчиком, к тому же это были реальные истории, участником которых был он сам. Ромка сидел на акуле в бескрайнем море, мерз снизу и поджаривался на солнце сверху и слушал.
О поющих скалах раскаленных миров Белого Жука, между которыми носились, скользя по поверхности и иногда выходя на орбиту, живые камни размером от виноградины до двухэтажного дома. О разумном океане Лимы и о фантастических снах, которые на всю жизнь остаются с теми, кто хоть раз погрузился в этот океан… И не сошел при этом с ума. О том, как они вмерзли в лед вместе со своим звездолетом на безымянном газовом гиганте. Просто там очень быстро наступила зима, атмосфера скачком перешла в твердое состояние, и прежде чем они начали действовать, над ними было уже несколько километров метанового льда. И как оставшийся на орбитальной станции стажер обиделся на планету и просто сдул с нее атмосферу. Всю. Совсем.
