– Сейчас уже четыре, – вздохнул Ринат, – вы меня просто
достали. Быть миллиардером – гораздо более трудная задача, чем я думал. Хорошо,
я приеду. И учтите, что мои телохранители вас просто убьют. Я отпустил их два
часа назад немного отдохнуть. Они тоже не спали уже несколько суток.
– Я зову вас не в лапту играть, – обиделся адвокат, – если
вам все равно, то можете не приезжать. Это очень важно. Претензии Кутявина
могут оказаться камешком, который обвалит весь ваш дом. На все имущество и
банковские счета будет наложен арест. Если бы не решение московского городского
суда о признании отцовства Кутявина, мы могли бы еще побороться. Но у нас есть
два юридических документа, о которые разобьются все наши доводы. Первый – это
решение суда о признании отцовства Кутявина. И второй документ, подтверждающий,
что Владимир Аркадьевич Глущенко официально усыновил мальчика. Я уже
консультировался с другими адвокатами, у нас очень слабая позиция.
– Ничего, – сказал Ринат, – мы еще поборемся. Можете не
сомневаться.
– Приезжайте в «Астор», – еще раз попросил Плавник. – Это
очень важно.
– Приеду, – пообещал Ринат. Он уже понял, что поспать ему не
удастся.
Закончив разговор, он перезвонил Талгату и попросил его
снова приехать. Кажется, тот не удивился. Он был готов к любому развитию
ситуации. И даже не поинтересовался, куда делась певица, с которой Ринат
поднялся в дом.
Теперь до приезда его машины нужно было одеться. Но Ринат
решил, что должен перестраховаться. Он позвонил по мобильному Кариму, старшему
брату Талгата. И услышал его далекий голос.
– Здравствуй, Карим, – торопливо сказал Ринат, – у нас
возникла проблема. В Москве объявился какой-то Кутявин, который является отцом
сына Ренаты. Биологическим отцом, что было доказано в суде. И теперь он хочет
свою долю имущества. Хочет получить двадцать пять процентов со всех активов
Владимира Аркадьевича. Ты все понимаешь? Я не знаю, что мне делать. И мне нужен
ваш совет.
– Кто такой этот Кутявин? – спросил Карим.
– Откуда я знаю? Думал, что кто-нибудь из вас знает.
– Никто не знает. У Ренаты были свои секреты. Я все понял.
Ты будь осторожен. Сегодня будь очень осторожен. Я Талгату сказал, он твою
охрану сам проверять будет.
Карим отключил телефон.
– Бред какой-то, – прошептал Ринат, – я ему про Ивана, а он
мне про Болвана. Вместо того чтобы подумать, как спасти активы своего хозяина,
он мне советует быть осторожнее. Они все с ума посходили из-за этого параноика,
моего дяди. Ему мало, что он отправил на тот свет стольких людей, так он еще и
дергает всех остальных. Пошли они к черту. Если Кутявин хочет, пусть все
отнимает. Это не мое дело. В конце концов Глущенко не погиб и сам вполне может
постоять за свои интересы.
Ринат отправился одеваться. На другие телефонные звонки он
уже не отвечал. Через полчаса у дома стояли не две машины, как обычно, а три.
Впереди бронированного «Мерседеса» находился еще тяжелый джип «Чероки». Шесть
человек охранников внимательно следили, как Шарипов выходил из дома.
– Может, вы еще танк вызовите? – разозлился Ринат. – Зачем
такой эскорт? Кто мне угрожает?
– Мне позвонил мой старший брат, – пояснил Талгат, – он
считает, что я обязан обеспечить вас надежной охраной. И мой брат никогда не
ошибался. Поэтому я вызвал дополнительно еще несколько человек.
– Поехали в «Астор», – решил не спорить Ринат. – Мало того,
что везде пробки, так у нас теперь еще и три автомобиля. Представляю, с какой
скоростью мы будем двигаться по городу.
Он уселся в машину и отвернулся. Насчет скорости Шарипов
оказался прав. Их процессия доехала до «Астора» с опозданием на двадцать минут.
Охранники высыпали из автомобилей и окружили его. Ринат вошел в здание и
направился к кабине лифта. На шестом этаже его уже ждали. Прямо в коридоре,
выстроившись словно для приема гостей. Рядом с Плавником стояла Надежда
Анатольевна Попова, генеральный директор «Астора», и Тамара, его личный
секретарь. Он торжественно пожал всем руки.
Тамара была в привычном деловом костюме светло-бежевого
цвета. Стильная прическа, яркая помада, большие красивые глаза. Впечатление
несколько портил немного изогнутый нос и тонкие губы. Плавник был среднего
роста, лысоватый, холеный, с короткой бородкой, подстриженными усами. Попова
была высокого роста. Она всегда строго одевалась и не любила злоупотреблять
косметикой на работе.
– Куда пройдем? – спросила Надежда Анатольевна. – В ваш
кабинет или в мой?
– Мне больше нравится ваш, – признался Ринат, – но боюсь,
что эти двое заставят меня пройти в свой. Идемте ко мне.
Он бывал здесь не так часто. Но кабинет отремонтировали,
обставили тяжелой офисной итальянской мебелью, изготовленной из качественных
пород дерева и обтянутой натуральной кожей. За стеклами книжных шкафов
выстроились фолианты по юриспруденции и экономике, как будто у него было время
все это читать. На огромном столе в идеальном порядке выстроились письменные
наборы для работы. Здесь же были уникальные швейцарские часы, одновременно
показывающие время в разных часовых поясах.
Рината смущал этот кабинет. И потому он бывал здесь не так
часто, словно не хотел занимать чужое место. Но на этот раз он уверенно вошел и
уселся во главе стола. Кресло пахло новой кожей. Он качнулся в кресле, поднялся
и перешел к большому столу, установленному у стены. Сел во главе стола,
разрешив остальным садиться. Попова села с правой стороны. Плавник и Тамара – с
левой.
– Начнем наше совещание, – усмехнулся Ринат, – итак у нас
объявился наследник, о котором мы не знали. И теперь мы должны его бояться как
возможного претендента на наши деньги. Я все сказал правильно, Иосиф Борисович?
– Почти все, – согласился Плавник, – если не считать того
обстоятельства, что он подал иск в суд, и через две недели суд может вынести
решение не в нашу пользу. А это значит, что может быть наложен арест на
банковские счета и на ваше имущество.
– Меня выгонят из квартиры?
– Нет. Но остальное имущество перепишут. В том числе и
компанию «Астор». Могут даже прислать внешнего управляющего. Это зависит от
решения суда. Если Кутявин – наследник первой очереди, а мальчик был
несовершеннолетним сыном Владимира Аркадьевича, то тогда Вениамин Алексеевич
может претендовать и на все имущество Глущенко. Ведь тот не оставил завещания.
И его единственным законным наследником, которого он не может лишить
наследства, был его сын.
– Это какой-то дурацкий юридический казус, – заметил Ринат,
– с одной стороны, доказано, что он биологический сын Кутявина, а с другой –
юридический сын Глущенко. И теперь, как сын погибшего отца может способствовать
передаче денег последнего своему живому отцу? Но это же сумасшедший дом.
– В практике случаются и не такие парадоксы, – вздохнул
Плавник, – если бы у нас было завещание вашего дяди, то нам было бы легче
отвергнуть все претензии Кутявина. Ведь ваш дядя был французским гражданином, а
по их законам завещание умершего является его единственной волей. При этом у
мальчика было лишь временное разрешение на проживание во Франции. Мы могли бы
зацепиться за эти противоречия. А пока нам очень сложно. Вы сын единокровной
сестры Глущенко, с которым у них были разные матери. Вы же должны понимать, что
родной отец гораздо ближе, чем сын сестры. По любому наследственному праву.
