– Их встречам препятствовала мать, – сразу вмешался Резун, –
мой клиент очень хотел видеть своего сына, но мать противилась.
– Так сильно хотел, что отказался от своего отцовства,
которое пришлось доказывать по суду, – напомнил Плавник.
– Он не отказался, – улыбнулся Резун, – он сомневался. Дело
в том, что мать этого мальчика никогда не отличалась примерным поведением, и вы
это прекрасно знаете. У нее было достаточное количество знакомых мужчин, и мой
клиент справедливо требовал установления истины. А когда истина была
установлена, он не отказывался от алиментов. У них есть справки, Вениамин
Алексеевич трижды переводил деньги на имя мальчика…
– Только три месяца, – кивнул Плавник, – а потом?
– А потом его мать отказалась от алиментов, – развел руками
Резун, – и никто в этом не виноват. У нас есть заверенное нотариусом ее письмо,
где она официально отказывается от алиментов и извещает моего клиента, что
меняет мальчику фамилию. Ей даже удалось поменять ребенку отчество, что
противоречит нашему законодательству.
– И ваш клиент ни разу не видел своего сына?
– У него не было такой возможности. Они жили в семье
миллиардера Глущенко на вилле в Антибе. Мой клиент не имеет столько денег,
чтобы летать на Лазурный берег для встречи со своим мальчиком. Хотя он к этому
всегда стремился.
Ринат взглянул на серый мешковатый костюм Кутявина, на его
галстук. И вдруг спросил:
– Сколько у вас денег, Вениамин Алексеевич?
– При чем тут доходы моего клиента, – ответил за Кутявина
Резун, – дело не в деньгах. Дело в моральной компенсации. Мальчик был сыном
моего клиента, и он имеет право на получение доли его наследства.
– Сколько стоит ваш магазин? – поинтересовался Ринат.
Кутявин взглянул на адвоката. Резун подумал, что Шарипов
позвал их для того, чтобы договориться. Возможно, он хочет узнать доходы
Кутявина, чтобы предложить ему долю наследства. И поэтому он замолчал. Не
получивший от него поддержки Кутявин чуть кашлянул и выдавил:
– Четыреста тысяч долларов…
– Сколько?
– Триста пятьдесят, – чуть сбавил цену Кутявин, – а зачем
вам нужен мой магазин? Вы хотите его купить?
– Нет. Просто хочу понять. Восемь или девять лет назад вы
встречаете красивую женщину и сразу тащите ее в свою постель. Потом вы
отказываетесь и от нее, и от своего сына. Когда вас по суду заставляют платить
алименты и доказывают, что вы его отец, вы трижды переводите по семьсот
долларов…
– По семьсот пять, – ревниво поправил его Резун.
– По семьсот пять, – согласился Ринат, – а потом, получив ее
письмо, сразу прекращаете платить. И ни разу не интересуетесь, что стало с
вашим сыном и его матерью. И лишь сейчас, спустя столько месяцев после их
смерти, вы решили затребовать наследство. Очевидно, вам кто-то эту мысль
подсказал.
– Он имеет право на часть наследства. Это не противоречит
российскому законодательству, – назидательно произнес Резун.
– Конечно, не противоречит, – согласился Ринат, – но я хочу
понять логику действий вашего клиента. Он такой благородный человек. И не
бедный. У него есть небольшой магазинчик, который стоит не одну сотню тысяч
долларов. Очень хорошо. Давайте договоримся таким образом. Вы забираете свое
исковое заявление и снимаете все свои претензии, а я выплачиваю вам миллион
долларов наличными…
Плавник испуганно взглянул на Рината. Нельзя предлагать
подобные вещи, это можно расценить как подкуп другой стороны, хотел подсказать
адвокат, но Ринат взглянул на него так, что он почел за благо смолчать. Тамара
покачала головой. Этот молодой человек в несколько лет растранжирит все
доставшееся ему наследство.
– Миллион долларов? – переспросил Кутявин, облизывая свои
губы. – Наличными?
– Два миллиона, – Ринат подумал, что нужно усилить эффект.
– Вы позвали нас сюда, чтобы подкупить моего клиента, –
возмутился Резун, – речь идет о сотнях миллионов, а вы предлагаете…
– Три миллиона долларов наличными, – устало предложил Ринат,
– и учтите, что больше я вам ничего не предложу.
– Три миллиона, – Кутявин оглянулся на своего адвоката. Тот
резко покачал головой.
– Решайте быстрее, – сказал Ринат, – у вас тридцать секунд.
Вы получаете три миллиона долларов наличными и исчезаете из нашей жизни раз и
навсегда, снимая все свои претензии.
Капельки пота на лбу Кутявина указывали, как он нервничает.
Он смотрел по сторонам, не зная, как ему быть. Но его адвокат решил, что пора
вмешаться. Если Кутявин согласится на эту сделку, то адвокат получит жалкие
несколько тысяч, которые ему заплатят за составление документов. А если они
смогут выиграть в суде процесс, то адвокат получит свои проценты, а это будет
гигантская сумма в несколько миллионов. И поэтому Резун не мог позволить своему
клиенту сделать подобный безумный шаг.
– Вы предлагаете нам подачку, – осторожно сказал Резун,
сжимая локоть Кутявина, – нам не нужны ваши три миллиона. По сообщениям журнала
«Форбс», состояние Владимира Глущенко оценивалось в три миллиарда долларов. И
двадцать пять процентов, которые мы гарантированно можем получить, – это почти
семьсот пятьдесят миллионов долларов. А при другом раскладе у нас будет
пятьдесят процентов, что составляет полтора миллиарда долларов. Значит, вы
предлагаете нам даже не один процент, а пятую часть одного процента? Я вас
правильно понял?
– Нет, – холодно сказал Ринат, – вы меня не поняли. И ваш
клиент меня не понял. Тридцать секунд уже прошли, и я снимаю свое предложение.
Теперь я расскажу вам, как буду действовать. Я заплачу эти три миллиона
долларов сидящему здесь адвокату и найму еще сотню других. Я заплачу десять,
пятьдесят, сто миллионов долларов, но сделаю все, чтобы вы не смогли выиграть
этот процесс. Я затяну его на двадцать, тридцать, сорок лет. Вы не доживете до
окончания процесса…
– Это угроза? – быстро спросил Резун.
– Нет. Посмотрите на мешки под глазами вашего клиента. У
него явно больные почки. И он может долго не протянуть. Сказывается нездоровый
образ жизни. А мне только тридцать, и я собираюсь жить долго. Это было мое
первое и последнее предложение. Больше я не буду с вами встречаться и
разговаривать. Вы не выиграете это дело ни при каких обстоятельствах. Если
понадобится, я раздам всем судьям Верховного суда по миллиону долларов, но
выиграю дело. Если и они не смогут решить, то я раздам еще по два миллиона
долларов судьям Конституционного суда. Но сделаю все, чтобы вы не получили ни
копейки. Вы жмот и подлец, Кутявин, и не имеете право на эти деньги. Я даже
рад, что вы не решились взять три миллиона. Мне было бы очень обидно их вам
отдавать…
Резун толкнул Кутявина и поднялся, собирая свои бумаги.
