— К сожалению, достаточно. Транспорта нет, чтобы добраться до райцентра.
— Да, метро к нам еще не провели, есть трудности с тем, чтобы попасть сюда, да и выбраться непросто. Чем вас развлечь? Чаю хотите?
— Спасибо, с удовольствием. Но если есть кофе…
— Увы, нет. Я его пью редко, мне больше нравится крепкий черный чай. Вы как?
— Согласна на крепкий. А развлечь меня можете рассказом о воинах-волках, о которых вы упомянули вчера.
— Хорошо, слушайте, а заодно подождем, пока вода закипит для чая.
10. Киевская Русь. Полесье. 6496 (988) год
Из густой лесной чащи показался отряд всадников, блестя на солнце остроконечными шеломами и броней, надетой поверх кольчуг, с развевающимися во время движения алыми как кровь плащами, и направился к городищу, окруженному деревянным частоколом, внутри которого виднелись крыши большого терема На сторожевой башне заметили быстро приближающихся всадников, и дозорный в шеломе и ниспадающей до колен кольчуге, вооруженный длинным копьем и луком, крикнул вниз стражникам, стоящим у ворот:
— К нам едут великокняжеские гридни, более сотни, впереди боярин, пока не разглядел, кто такой.
— Пойду доложу воеводе, а вы сразу ворота не отворяйте — подождем, что он скажет, — приказал старший двум воинам и поспешил в терем.
Тем временем конный отряд перешел с рыси на шаг, от него отделился всадник, который аллюром поскакал к городищу.
— Открывайте, боярин Баян приехал от великого князя Владимира! — громко возвестил, приблизившись к дубовым воротам, здоровенный детина в броне, видно из почета боярина.
— А ты кто такой?
— Я рында
[2]
боярина, Василь.
— Погодь, доложим воеводе.
— Негоже боярину дожидаться под воротами у воеводы!
— Ты нам не указ! Дождемся, что воевода скажет!
— Боярин у меня крут на расправу — смотри, тебе не поздоровится!
— Пусть у себя в вотчине распоряжается, а скажет воевода — вовсе ворота не откроем!
— Так мы их изломаем, силой к вам войдем!
— У вас что, пороки
[3]
есть с собой? А без пороков их не возьмешь. Хоть ты, видно, и удалец — поешь громко, но неведомо, каков в бою.
— А ты выйди за ворота и проверь!
— С радостью, да стою на варте — воевода будет гневаться.
Тем временем отряд приблизился и, не доезжая шагов двадцати, остановился. Рында развернулся и поспешил к боярину.
— Не открывают, вражье отродье, — ждут наказа воеводы!
Боярин нахмурился, но не успел что-либо сказать, как ворота заскрипели и открылись. За ними оказалось широкое подворье, а на крыльце перед теремом стоял сам воевода — мужчина лет пятидесяти с грубым красноватым лицом, в остроконечной шапке, покрытой бархатом, в темном кафтане и кожаных сапогах. На боку у него висел меч. Рядом с ним стояли десятка два дружинников в длинных кольчугах, в полном боевом вооружении — щиты, копья, мечи.
— Здрав будь, боярин, — первым поприветствовал воевода гостя, который не торопился спешиться, а внимательно осматривался по сторонам.
— Здоров будь и ты, воевода. Гляжу на твоих воев и не пойму — уж не собрался ли ты воевать со мной?
— Не обессудь, боярин, осторожность нужна всегда — она враг глупости и беспечности. Да и настораживает то, что с тобой прибыло столь многочисленное воинство, — уж ты сам не собрался ли на войну? Здесь лесной край — до половцев, печенегов далеко.
— Ты сам говоришь — край дремучий, дикий. В чащах лесных головников
[4]
полно — вот князь и дал супровод, чтобы ничего в дороге не случилось.
— А я уж думал, что ты на ляха решил идти. Не желаешь, боярин, с дороги ола
[5]
выпить прохладного, из погреба?
— Желаю, дорога длинная и утомительная была. Давай ол, сбитень, мед — ни от чего не откажусь. — И он ловко соскочил с коня и взошел на крыльцо. Боярин был молод — не более тридцати лет, красив собой, светлоок, крепкого сложения. Всем было известно, что он удачлив в бою — великий князь Владимир приблизил его к себе после последнего похода на Корсунь, где тот проявил себя во время осады города. На шее у него висела серебряная гривна — знак особого расположения князя. В отличие от сопровождавших его воинов, на нем не было брони. Высокая шапка с меховой оторочкой не скрывала светлые кудри, на нем было богатое платье, а на ногах — красные хзови
[6]
.
— Добро пожаловать! — молвил воевода и посторонился, пропуская вперед боярина, который, проходя через дверь, слегка склонился из-за высокого роста и шапки.
— А ты куда? Иди в людскую! — Воевода преградил путь рослому рынде, собравшемуся последовать за боярином.
— Василь, послушай воеводу — здесь он хозяин! Иди проследи, чтобы сотник и гридни отдыхали, да не очень усердствовали — утром в обратный путь. Сам будь неподалеку — может, еще понадобишься.
В просторной горнице с узким оконцем, обставленной просто и добротно — длинный стол и лавки с обеих сторон, — боярин увидел, как ему показалось на первый взгляд, унотьку
[7]
, одетую в простенький сарафан, однако ее головной убор, скрывающий уложенную кольцами длинную косу, свидетельствовал о том, что это мужняя жена. В ее ушах блестели золотые массивные усерязи
[8]
. Она протянула гостю глиняную кружку, полную ола.
— Отведай с дороги, прошу тебя.
Боярина поразил нежный мелодичный голос девочки-женщины. Да и лицом она удалась — краше он никого до этого не встречал. Нежная белая кожа, лазоревые глаза, которые манили дивным блеском редкой драгоценности, алые уста — все это заставило сильно забиться сердце молодого боярина.
— Это Пракседа — жена моя, хозяйка терема.
Молодая женщина слегка присела, подавая гостю кружку, и под сарафаном стала заметна округлость живота. Воевода, заметив взгляд боярина, пояснил:
— Пракседа непразна
[9]
— ждет первенца.
От слов мужа молодая женщина вспыхнула, в один момент стала пунцовой, словно тот сказал что-то неприличное.
— Хозяйка, вели накрывать на стол — видишь, гость с дороги, уморился, проголодался.
— Спасибо, воевода, но не спеши. Много слышал о твоем хозяйстве — хотел бы увидеть воочию. Да и великий князь Владимир об этом молвил слово.
