– «Фи» издают как самки, так и самцы во время гона. Самка, которую гоняют сильнее, может издавать взрывной свист «пи-ю», наиболее притягательный для самцов, а крик жалобы «а-ай-ин», сообщающий, что косуля в тяжелом положении – ранена или больна, привлекает как самок, так и самцов.
– Ты смотри, и у них есть взаимовыручка! – насмешливо прокомментировал Кизима.
– Не в пример банкирам, – вставил Потап.
– Телята, когда испуганы, издают короткое «и». У самок срабатывает материнский инстинкт, и…
– Пиф-паф! – «стрельнул» Потап, заглушив тихий голос Дамирхана, и расхохотался.
– Ужасно! – Егор нахмурился. – Подманивать бедных животных, играя их чувствами, используя инстинкт продолжения рода!
– Секс и жалость – дела чрезвычайно опасные, – иронично произнес Кизима. – Ни людей, ни зверей до добра не доводят.
– За удовольствия и слабости надо платить! – поддержал его Потап.
– Завтра я на охоту не пойду – не хочу проливать кровь доверчивых зверей, – решительно заявил Егор.
– Ты что, забыл, что здесь жил черный шаман и в любой момент он может появиться и тебя съесть? – Потап изобразил на лице испуг.
– Черный шаман жил не здесь, – Дамирхан отрицательно мотнул головой, – а там, где заброшенное селение. Построили дома и жили в них сектанты, а секта называлась «Назад к природе».
– Известная организация. – Кизима ухмыльнулся. – Ее возглавляет свихнувшийся миллионер, создавший сеть экологических поселков в отдаленных, Богом забытых местах. Считает себя последователем древних волхвов, проповедует поклонение языческим богам и духам.
– А сейчас почему они не живут там? Кишка тонка – вернулись в цивилизацию, где есть электричество, унитаз и телевизор? – Потап хохотнул.
– Я уже говорил – пропали они неизвестно куда. – Дамирхан испуганно взмахнул рукой. – Однажды прилетели мы сюда на охоту и обнаружили, что все дома пустые. Ведь их предупреждали, что место гиблое! Вещи все были на месте, а людей нет. У них козы были – держали в теплом сарае. Так дверь в него открыта, а кругом полно кровищи. Думали, что и человеческая есть, следователь, криминалисты приезжали, выяснили – нет, только козья. Видно, волки попировали на славу. Из того, что сарай был открыт, следователь сделал вывод, что исчезли люди ранним утром или вечером – похоже, к дойке готовились. – Дамирхан сунул кусочек колбасы в рот и стал флегматично жевать, как будто рассказал о вещах обыденных, рутина рутиной.
– Что же там произошло? – нетерпеливо поинтересовался Егор.
Дамирхан тщательно прожевал, проглотил и лишь потом снова заговорил:
– Это неизвестно. То ли испугались чего-то и спешно ушли, то ли кто-то их выгнал отсюда. Вещи, даже винтовки – было у них несколько – остались на месте. А как по тайге идти без оружия? Здесь до ближайшего поселка надо с неделю кочевряжиться по буреломам, болотным топям и труднопроходимым чащам. Сюда только на вертолете и летаем. Больше года прошло, а о них так ничего и не слышно. – Дамирхан неспешно взял очередной кусок колбасы и, неожиданно оживившись, воскликнул: – Пропали они, сгинули! Заян увел их в Долину заблудших душ!
– Что это за долина? – заинтересовался Егор.
– Наши предки считали, что есть четыре мира: небесный, земной, подземный и промежуточный – вот там эта долина находится. Но если кто туда попал, обратного пути нет. – Дамирхан горестно нахмурился.
– Духи, боги – все так запутано! Может, Дамирхан, твои сородичи принесли экологов в жертву, сделали долё? – с пьяной ухмылкой предположил Потап. – Ведь у вас раньше практиковались человеческие жертвоприношения?
– У многих народов в древности совершались человеческие жертвоприношения, и у славян тоже, – пришел на помощь Дамирхану Егор.
– Это еще когда было! – протянул Потап. – А вот у них и сейчас есть религиозный обряд, когда вместо умирающего можно подставить другого человека, отправить на тот свет.
– Если вы имеете в виду обряд хун-долё, то ныне больного заменяют животными. – Дамирхан повернулся к Егору и пояснил: – У нашего народа сохранилось поверье, что если человек сильно заболел и должен умереть по воле заянов, то с помощью шамана можно его исцелить, отдав вместо него какое-нибудь домашнее животное. У нас это называется «долё» – «замена». Но, к сожалению, это не всегда получается.
– И что, людей не подставляли, а только животных? – издевательским тоном спросил Потап, посмеиваясь.
– Было, что и человеком заменяли, но очень давно. Тогда призывали к больному черного шамана, и тот, камлая, мог выбрать в качестве жертвы любого человека, даже члена семьи умирающего.
– Как только серьезно заболеешь – призываешь черного шамана, – развеселился Кизима. – Он вместо тебя подставляет соседа, с которым ты не в ладах, имеешь недружественные отношения. В итоге имеешь два удовольствия в одном: выздоровел и от соседа избавился.
– Второй акт Мерлезонского балета! – хохотнул Потап. – Вон у нас целый саркофаг вуду. – Он кивнул на ящик с онгонами.
– Саркофаг и вуду – понятия несовместимые, – заметил Егор, чувствуя, что все больше раздражается, и в который раз пожалел, что отправился на это увеселительное мероприятие.
Он ощущал себя в компании лишним. Собственно, с Кизимой он во время учебы особенно не дружил. Виктор Кизима нашел его в «Одноклассниках», завязалась переписка – вспоминали годы учебы, а потом подвернулась командировка в Улан-Удэ, где ныне Кизима жил и работал.
– Любые необъединяемые вещи можно объединить при помощи водки. Что мы сейчас и сделаем. – И Потапов быстро разлил водку по стаканам.
– За черных шаманов, духов, заянов пить не будем, а выпьем за удачу на охоте!
Егор лишь пригубил из стакана. Его заинтересовал разговор о местных легендах и поразило то, что Дамирхан не просто рассказывает их, а верит в них. Без сомнения, для Дамирхана реально существует множество духов, которые обладают силой, способной принести как добро, так и зло. Ему было гораздо интереснее слушать Дамирхана, чем пьяные разговоры охотников.
– С черным шаманом, жившим здесь, наверное, связана какая-то история?
– Предания моего народа называются улигеры, – важно произнес Дамирхан. – Одно из них гласит, что в давние времена бедный кочевник влюбился в дочь тайши. Зная, что тайша не отдаст ему в жены дочь, он попытался с девушкой бежать, но был пойман, избит до полусмерти, изгнан из их улуса и брошен в степи на поживу волкам. Но бедный кочевник сумел выжить. Обозленный, он ушел в тайгу, и вскоре о нем заговорили как об очень сильном черном шамане, который все может. Заимел он великую силу и от обращавшихся к нему требовал приносить человеческие жертвы, этим ублажая злых духов и заставляя их себе служить. Однажды к его юрте прибрела молодая женщина, вся в лохмотьях, еле живая. В ней он узнал свою любимую. Она рассказала, что убежала от родителей и все эти годы искала его. Но он уже пообещал злым духам в обмен на их помощь, что не будет иметь ни жены, ни вообще женщины. Он прогнал девушку и приказал ей даже не приближаться к его гэр
[44]
. И стал он самым могущественным из шаманов. Девушка вернулась в свой улус и стала белой шаманкой, делала много добра людям.
