– Его смерть на вашей совести, Любомир!
– Совесть живет в человеке, пока он сам жив. А ради продления жизни человек способен на многое. Поэтому прошу, отдай анкх и не вынуждай меня применять силу.
– У себя дома вы производили более благоприятное впечатление. – Я тянула время, лихорадочно выискивая выход из создавшегося положения. – Неужели вы решитесь в меня выстрелить?
– В зависимости от жизненной ситуации человек меняется. Поэтому не вынуждай меня заходить дальше, чем я планировал.
– Человек всегда один и тот же, только в такие моменты проявляется его суть. – Я понимала: можно с ним и дальше препираться, но времени у меня в обрез, надо что-то делать, пока мы с ним одни. – Существует примета, что через порог нельзя ни здороваться, ни что-либо передавать. – Я расстегнула куртку и сделала вид, что хочу снять с шеи цепочку с анкхом.
– В твоем положении только и остается, что верить в приметы. – Любомир покровительственно улыбнулся и начал медленно выползать из салона, продолжая держать меня под прицелом.
Я резко захлопываю дверцу автомобиля и наваливаюсь на нее всем телом. Его руку с пистолетом придавило дверцей, от боли он орет и выпускает оружие. Наклонившись, я продолжаю удерживать дверь и тянусь к пистолету. Раздается выстрел, пуля взбивает столбик пыли рядом с ним, и я в испуге отскакиваю назад.
– Не трожь то, что тебе не принадлежит! – раздается сзади голос «Нинель».
В руках лжебарышни карабин, и по улыбочке ясно, что ей, точнее ему, не терпится вновь пустить его в ход. Лишаю его такого удовольствия и отступаю еще на шаг. Дверь джипа открывается, оттуда выползает бледный Любомир, кривясь от боли, придерживая левой рукой ушибленную правую. Его появление придает мне храбрости, и я поворачиваюсь к «Нинель».
– Гермафродит! Гомик в женском платье! Петух гамбургский!
– Его зовут Сидор, – говорит Любомир и объявляет подручному: – Маскарад закончен, можете переодеться.
– Откуда такие познания в немецком у тебя и твоего товарища Янека? – интересуюсь я, хотя мне это фиолетово – просто нужно что-то придумать, чтобы не отдать анкх.
– Пять лет возил таких дамочек, как ты, в немецкие бордели. Если хочешь, могу составить тебе протекцию, но, конечно, не за «спасибо». – Его лошадиная физиономия морщится от смеха.
– Вижу, что и ты прошел через бордель, – уж больно ловко управляешься с платьем, да и голос у тебя подходящий. Бюргеры были тобой довольны? При такой лошадиной роже, как у тебя, им наверняка приходилось использовать подушку.
Лицо у Сидора перекосилось от злости, он прищурился – похоже, уже увидел меня через прицел карабина. Видно, я попала своими словесными выстрелами точно в цель. Он стал медленно наводить на меня карабин.
– Сидор, перестань! – заорал Любомир и, подскочив к нему, рукой отвел в сторону ствол карабина.
Воспользовавшись этим, я подскочила к пистолету, наклонилась, и он оказался в моей руке, прежде чем Сидор смог оттолкнуть Любомира. Ствол карабина вновь был направлен на меня, но и дуло пистолета смотрело на Сидора. Я вспомнила про предохранитель, только не знала, где он и снят ли.
– Посоревнуемся, – сладко улыбнулся Сидор, – в точности стрельбы?
– Прекратите! – заорал Любомир. – Иванна, не делай глупостей – это газовый пистолет! У тебя нет ни малейшего шанса против карабина. И хватит дразнить моих помощников – боюсь, если будешь продолжать в том же духе, то даже я не смогу тебя уберечь от них.
Может, Любомир меня обманул и это не газовый пистолет, но не буду же я играть в дуэль с бандитом? Я отбросила пистолет в сторону.
– Теперь я попрошу отдать мне анкх, – сказал Любомир.
Я отрицательно покачала головой, хотя понимала, что сопротивляться бессмысленно. Любомир сделал знак Сидору, и тот неохотно отошел на несколько шагов.
– Все это неразумно, Иванна. Я думал, что ты более рассудительна. Твое упрямство приведет к тому, что Сидор тебя обыщет – при этом он не обойдется без грубостей – и заберет у тебя анкх.
– Что будет с моими спутниками?
– Неужели ты думаешь, что я кровожадное чудовище? – Любомир рассмеялся. – Вот если ты расскажешь моим помощникам о том, какую ценность представляет собой крест, то, боюсь, ни ты, ни твои спутники, ни я отсюда живыми не выберемся. Поэтому я отослал Сидора и решил с тобой договориться. Мы уедем на джипе первыми, на пограничном пункте сообщим, что у вас автомобиль неисправен и требуется помощь. Они вам ее окажут. А у нас будет несколько часов для того, чтобы оторваться от вас.
– Что-то во все это не верится. А что, если я попытаюсь каким-либо образом вернуть себе анкх?
– Насколько я тебя знаю, ты будешь действовать в правовом поле. Возможны следующие варианты развития событий: ты заявляешь пограничникам или властям, что на вас напали и отобрали анкх. При этом ты должна будешь пояснить, чем так ценен небольшой коптский крест. Если скажешь правду, никто не поверит, а если поверят, то креста тебе больше не видать. Если сообщишь, что он ценен своей древностью, то тебе надо будет пояснить, как он у тебя оказался, и придется пройти через суды, а это очень дорого и долго. И не забывай о моих финансовых возможностях. К тому же я не исключаю, что все это время буду находиться за границей, а в суде меня будет представлять адвокат. Но это лишь предположения. Лучше не усложняй ситуацию, пока я не приказал тебя обыскать. Есть еще вариант, что ты обратишься к бандитам, но они люди дотошные, смогут разузнать, какова истинная ценность анкха, и тогда ни тебе, ни мне несдобровать. Твое решение? Мне позвать Сидора?
Выбирать мне не приходилось, по крайней мере пока. Представила, как Сидор ощупывает мое тело, – и меня от отвращения передернуло. Решение взять в поездку анкх было ошибочным, он не только ничем не помог мне, но в итоге я его лишусь. Я сняла с шеи цепочку с анкхом и протянула Любомиру, а потом, наверное от отчаяния, отшвырнула его от себя подальше. Любомир потрусил к тому месту, где упал крест, и без труда нашел его, засветился от радости.
Сидор отконвоировал меня к остальным пленникам. У Саши, Кирюши и Василия руки были связаны за спиной. У Милы руки были свободны, но она и без того была ужасно бледна и напугана. Думаю, если бы в таком состоянии ей попало в руки оружие, она бы его с испугом отбросила. Подозрения в отношении проводника Василия оказались напрасными, он, как и мы, стал пленником бандитов.
Сидор и Янек по очереди переоделись в мужскую одежду, сняли парики и предстали перед нами в образе лысых братков. Артисты они были неплохие, натурально изображали немок и так же быстро вошли в роль наглых бандитов. К счастью, нам долго не пришлось терпеть их присутствие – погрузившись в джип вместе с Любомиром, они укатили. Я и Мила развязали мужчин. Василий сразу бросился к «уазику», но тот не завелся. Он поднял капот, посмотрел, крякнул от досады и опустился на землю.
– Что-то серьезное? – Саша подошел к нему.
