От бликов огня на стенах затанцевали фантастические фигуры, это успокаивало, и создавало атмосферу таинственности. Незаметно разговор компании перешел на необъяснимые, мистические случаи в жизни.
— Горы манят, горы дарят, горы губят, — неожиданно для себя и невпопад произнесла Маша, и сразу больно прикусила язык, наказывая себя за то, что тот удосужился выдать такое.
«Ты лучше разберись, что у тебя творится в голове, — обиделся язык, — я всего лишь исполнитель».
— Ты права: в самом деле, они манят, дарят и губят, — неожиданно поддержал Машку Кирилл.
— А как же «лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал»? — вклинился Леонид, слегка захмелевший от выпитой водки и приятной обстановки.
— Брысь! — отмахнулся от приятеля Кирилл. — Кто знает легенду про Черного альпиниста и Белого спелеолога?
— Я! — подхватился Леонид.
— Ты не в счет! — отрезал Кирилл, усаживая друга на место.
— Интересно! Расскажи! — заинтересовалась Ирка. Она придвинулась поближе к Кириллу и дала обнять себя за талию.
— Борьба противоположностей и их единство: белое и черное, инь и ян, материальное и духовное, — раздраженно сказала Машка — манипуляции Ирки ей не понравились, чего нельзя было сказать о Кирилле.
— Если тебе не интересно, можешь отправляться спать, — окрысилась Ирка.
Машка глубоко вздохнула, намереваясь достойно дать отпор, но тут поймала проникновенный взгляд Кирилла и была им нейтрализована. По крайней мере, на время.
— В незапамятные времена жили два товарища, — начал Кирилл свой рассказ. — Их с детства связывала дружба: рядом находились родительские имения, которые разделяла лишь узкая речка, больше похожая на ручей. Возле нее чаще всего и проходили их игры, забавы. Время шло, они росли и вместе решили пойти учиться в университет, на факультет естествознания.
— А они имена имеют? — ядовито поинтересовалась Машка, придя в себя.
— Прошу прощения, конечно, имеют. Одного звали Всеволодом, а другого — Василием.
— Сява и Вася! — фыркнула Машка, наблюдая за тем, как осоловевшая Ирка все теснее прижимается к рассказчику, и даже руку пристроила у того на коленке.
«Подруга совсем сошла с ума!» — раздраженно подумала она, убеждаясь, что манипуляции Ирки дали свой результат, и рассказчик перешел к более краткому варианту изложения легенды.
— Когда они уже оканчивали университет, с Всеволодом произошла некрасивая история. Что именно — неважно, главное, что ему пришлось распрощаться с учебой и уйти в армию. В это время российская армия вела боевые действия, завоевывала Кавказ.
— Имам Шамиль, генерал Ермолов, Печорин, Грушницкий, — вновь фыркнула Машка, следя за подругой, позволявшей себе все более и более смелые жесты.
— Машка у нас интеллектуалка! — ядовито отпустила комплимент Ирка.
— Василий, посчитав, что не имеет права бросать друга в тяжелое для него время, последовал за ним на Кавказ, — невозмутимо продолжал Кирилл, его не трогали ни язвительность Маши, ни настойчивость Ирки.
— Может быть, он был голубым, а Вася был его декабристской женой? — взорвалась Машка, проследив, куда намерилась забраться рука Ирки. Подруга сразу же ее отдернула.
— Нет, с этим все было в порядке, просто они были верные друзья. Маша, может, я тебя нагружаю и тебе неинтересно? — Кирилл неприязненно взглянул на нее, и по спине девушки побежали мурашки.
— Нет, очень интересно! — поспешно сказала Маша. — Я больше не буду перебивать… — И она демонстративно отвела взгляд от руки Ирки, вновь отправившейся в приятное путешествие. «Он сделал свой выбор!» — с горечью подытожила Маша.
— Вот только попали на Кавказ они разными путями. Всеволод имел чин прапорщика, офицерское звание ему надо было еще заслужить, а Василий был единственным сыном у родителей, и попасть в действующую армию на Кавказе, в качестве военного у него не было возможности, поэтому он приехал туда как частное лицо. Василий поселился в уездном городке, где расквартировалась часть Всеволода. Жизнь шла своим чередом: то горцы делали набеги, то армейские части вместе с казаками отправлялись шерстить кишлаки, сейчас это называют — «зачисткой». Василий не привык заниматься ничегонеделанием, поэтому в дневное время он отправлялся исследовать горы под охраной вооруженного казака, да и сам был вооружен охотничьим ружьем и пистолетом. Изучение этого неизведанного края захватило Василия, а его материалы, которые он прислал в Географическое общество, получили одобрение, подогрев его увлечение.
Вскоре Всеволод за проявленную храбрость был отмечен командованием и его досрочно представили к офицерскому чину, ожидали лишь указ из столицы.
Однажды, когда Василий вместе с сопровождавшим его казаком находились в горах, на них напали горцы. Лошади Василия и казака были убиты, очевидно, горцы хотели схватить русских живьем, но Василий уже знал все тропы в тех местах, известные и потайные, и взять его было непросто. Но горцы не хуже его знали местность и не прекращали преследования, даже когда он, рискуя жизнью, пошел по едва заметной козиной тропе, змеившейся над глубокой пропастью. Расстояние между ними все сокращалось, а бесполезные однозарядные ружья были давно выброшены, чтобы идти налегке. Увидев, что горцы не отстают и даже сокращают расстояние между ними, Василий пополз вверх по отвесной стене. Казак, последовавший за ним, вскоре сорвался в пропасть. Горцы остановились и стали наблюдать за Василием. Возможно, они не стреляли, опасаясь, что отдачей ружья их сбросит с узкой тропы, а может, просто не верили, что возможно совершить подъем по такой отвесной стене. Как бы там ни было, но Василий благополучно добрался до вершины и упал там, обессиленный. Через некоторое время внизу раздался крик, подхваченный эхом и множеством голосов. Все закончилось грохотом падающих камней. Василий глянул вниз и увидел, что двое горцев также последовали за ним, и один сорвался в пропасть, а второй, преодолев большую часть пути, застыл на едва заметном выступе. Василию было ясно, в каком тот находится бедственном положении: наверх подниматься по отвесной стене было очень трудно, а спуститься вниз на тропу — невозможно.
Василий отдохнул и мог продолжить путь к спасению, но ему стало жаль горца, попавшего в ловушку. Он решил, даже если тот благополучно поднимется наверх, то все равно так обессилеет, что не будет представлять для него угрозы. Василий порезал рубаху на лоскуты, из нее и пояса соорудил что-то вроде веревки, чтобы облегчить горцу подъем на последних метрах. О том, что это смертельный враг и неизвестно, как может себя повести, Василий не думал. Он спустил импровизированную веревку, чтобы помочь ему. Но горец не поверил в добрые намерения Василия, не воспользовался веревкой, а самостоятельно продолжил восхождение. И когда до вершины оставалось совсем немного, он с диким криком сорвался в пропасть. Теперь Василию следовало подумать о своем спасении. Эти места он знал хорошо, но также знал, что спуститься без веревки на «козью» тропу не сможет, а та, которую сделал, была слишком короткая. Он помнил, что здесь все тропы сходятся, словно ниточки в клубок, в то место, где стоял горный кишлак. Хотя кишлак считался мирным, Василий знал, что оказаться там без оружия — значило попасть в плен и в рабство. Горцы, понимали это не хуже его и, по-видимому, устроили там засаду. Трое суток Василий прятался в горах без еды, зато было вдоволь воды в протекающем неподалеку ручье. Наконец он решился, намереваясь пройти опасное место днем, предполагая, что горцы будут поджидать его в ночное время. Где ползком, по острым камням, превозмогая боль, где короткими перебежками, он стал спускаться.
