Маша взяла себя в руки, поплыла брассом, стараясь держать ровный темп. Она не спешила, сберегая силы, изгоняя все мысли из головы. Ветер немного усилился, что отразилось на высоте волн, стало гораздо труднее плыть, но хуже всего было то, что исчезла узкая береговая полоска с огнями. Хорошо, что раньше Маша постаралась определить свое местоположение относительно берега по звездам, а точнее, по Полярной звезде. Теперь она плыла на спине, стараясь выдерживать направление по отношению к звезде, что было нелегко при усилившемся волнении. Несколько раз волнам удалось неожиданно накрыть ее на вдохе, но она была настороже и сразу же выплевывала воду изо рта, не давая ей попасть в дыхательные пути. Борьба с морем отнимала у нее силы, страх и отчаяние усиливались.
«Сколько я плыву? Час, два, три? Время остановилось, а море стало враждебным, волны все выше и агрессивнее», — подумала Машка, чувствуя усталость. Тело бил озноб, предвестник переохлаждения. А при переохлаждении возможна и судорога, а это в открытом море почти верная смерть. Она вновь перешла на брасс, экономя силы, так как потеряла свою путеводительницу — Полярную звезду. Усилием воли она гнала прочь глупые мысли, ведь ожидание хуже самого страшного. Она постаралась представить себе, что она на тренировке, участвует в сверхдальнем заплыве. Не получилось. Самое важное — продержаться на плаву до рассвета. А дальше ЧТО? Сквозь защитный барьер все же проник предательский вопрос, но на него она не стала отвечать. Лишь надеялась на резервы человеческих сил и возможностей, активизирующиеся в экстремальных условиях. Только бы не запаниковать! Маша подумала: «Если выживу, то будет что рассказать о своем экстремальном заплыве», — и тут же ей стало страшно от всплывшей мысли — «если выживу». Вновь она повторяла про себя: «Я сильная! Я сильная! Я сильная!» — и плыла, время от времени меняя стили.
Сколько раз, плавая в море, она не переставала удивляться тому, как легко двигаться в морской воде. Практически не чувствовалась усталость, и казалось, что это может длиться бесконечно. Но вот и пришел момент испытания своей выносливости в море. «Пожалуй, до утра дотяну. Если очень устану, и не смогу плыть, то передохну на спине, лишь бы не схватила судорога. Знать бы — плыву я у берегу или в открытое море?! По моим расчетам я должна быть уже возле берега, но впереди кромешная тьма, нет ни огонька». Внутри у Машки вновь зашевелился страх.
«Я спокойна, абсолютно спокойна, — внушала она себя, а где-то из глубины ее естества упрямо рвалась паника, несмотря на попытки подавить ее. — Я была не права, когда взяла без разрешения мамин автомобиль! Я была не права, не поставив ее сразу в известность о случившемся! Я была не права, не послушавшись совета Ирки, питая иллюзию, что сама смогу заработать кучу денег, чтобы отремонтировать автомобиль. Все эти «я не права» привели меня к тому, что глубокой ночью болтаюсь в море, и мало надежды выжить. Неужели так просто и глупо закончится моя жизнь?!»
Неожиданно на фоне неба зажглась новая звездочка, немного рассеяв мрак и обрисовав контуры массивного здания, словно парящего в темноте, и Машка обрадовалась. Она узнала силуэт Генуэзской крепости, догадалась, что это зажегся сигнальный огонь в Консульском замке. Ей показалось, что темнота стала не такой густой и вода не такой холодной, а море — уже не таким страшным. Теперь она заметила и плохо различимые на фоне темного неба очертания самой Крепостной горы.
«Как я ее раньше не заметила?! Быстрее, быстрее к берегу!» — подумала Маша, но силы у нее были на исходе, измученное тело просило отдыха, а берег все не появлялся. Вдруг перед ней забурлила вода, пошли крупные бульбашки и от страха у нее сердце чуть не остановилось. Вслед за ними на поверхности показалась голова морского чудовища, с огромными глазами, как у стрекозы. Сердце у Маши остановилось, она вскрикнула и мгновенно ушла под воду. Но глубоко нырнуть ей не пришлось, она почувствовала, как ее за волосы тянут на поверхность. Она попыталась сопротивляться и тут под руками почувствовала прорезиновую поверхность тела «чудовища» и догадалась, что это дайвер в гидрокостюме. Она сразу всплыла, но дайвер не выпускал ее волосы, вынудив лечь на спину.
— Волосы пусти — больно!
— Помощь нужна?! — спросил дайвер, выплюнув загубник.
— Нет. А до берега далеко?
— С полкилометра будет, может, чуть меньше. Издалека плывешь?
— Издалека, очень устала.
— Тогда плывем на Крабий остров, все же ближе, а там уже вброд, яко посуху. Плыви не бойся, я буду рядом, подстрахую. — Он вновь взял загубник в рот и исчез под водой.
Машке стало легче плыть, зная, что рядом находится кто-то, готовый помочь.
Берег острова оказался крутой каменной стеной, вокруг которой кипели буруны волн. Остров ночью оказался совсем другим, не гостеприимным. Море становилось все неспокойнее и неспокойнее. Маша содрогнулась, представив себя все еще в открытом море, вдали от суши. Дайвер показался на поверхности, махнул рукой, чтобы она плыла за ним. Маша проследовала за ним в узкий проход среди скал, незаметный с моря, и вскоре оказалась с другой стороны острова. Здесь было значительно спокойнее, и, она почувствовала под ногами землю, точнее, скользкие камни, на которых было трудно удержать равновесие при сильном волнении. Вода была ей чуть выше груди, и она почувствовала невероятную усталость. Во рту было солоно, ужасно хотелось пить. После многочасового нахождения в морской воде соль ощущалась на всем теле, особенно страдали глаза.
«Стою посреди воды и умираю от жажды — так хочется пить», — подумала она. Дйвер снял маску и оказался молодым парнем лет двадцати пяти.
— Дальше пешком, вброд, — сообщил он, — но предупреждаю, ступай осторожно — под водой много острых камешков.
Потом, подумав, снял ласты и толстые резиновые носки, великодушно предложив их Маше.
— В них двигаться проще, и ноги не собьешь, а я человек привычный, знаю все эти камешки наперечет, — пояснил он. Затем, оглядев Машкин диковинный наряд для восточного танца, задумчиво произнес: — В мире столько странного и непонятного… Кто ты, незнакомка из моря? Может, персидская княжна, которую Степан Разин бросил в набегающую волну несколько столетий назад, и здесь, наконец, выплыла?
— Меня зовут Маша, и не надо корчить из себя бог знает что.
— О’кей. Я Анатолий. Пошли, княжна.
Они без приключений выбрались на берег. Возле одного из приземистых зданий Анатолий остановился.
— Пойду раздеваться. Здесь наша база, захочешь нырнуть с аквалангом — приходи.
— Спасибо за все, обязательно зайду. Пока. Бай-бай!
— Носочки не мешают?
— Ах, извини, сейчас верну. — Маша наклонилась, чтобы снять их.
— Ладно, потом занесешь. А то босиком идти по асфальту будет неудобно.
— Спасибо, я обязательно верну. — И Машка отправилась домой в костюме восточной красавицы, сильно пострадавшем от соленой воды, и в водолазных носках. Подойдя к воротам, она узнала местность: здесь она была с Иркой в первый день по приезду. На острове они загорали, напротив него находится нудистский пляж с целебной грязью, неподалеку располагалась квартира, где с Иркой она тогда жила. Вспомнив об Ирке, она, к своему удивлению, не почувствовала к предательнице-подруге никакой злости. Впрочем, обида была, а вот злости не было. Машка посмотрела вверх. Высоко в ночном небе мрачно вздымались стены Генуэзской крепости, храня множество тайн и загадок. Свет в Консульском замке больше не горел.
