— Ты это неправильно сказал, парень. Водитель в счет, так как он все вносит в счет, — отозвался пожилой полный мужчина с одутловатым лицом и воспаленными глазами. — Вы на сегодня последние, пора мне ехать делать баиньки, так как завтра шеф ждет меня у подъезда в пять утра. У него, видишь ли, рыбалка-гулянка, а у меня недосыпалка.
Маша, не слушая водителя, прижалась к Саше. Они встречались уже больше месяца. Он учился в аспирантуре в ее университете, она его и раньше часто видела, но особо не обращала внимания. А как-то раз они разговорились в читалке библиотеки и начали встречаться. Он не был таким уж красавцем, но с ним Маше было хорошо, а в последнее время она заметила, что когда рядом с ней нет Саши, болезненно ощущается его отсутствие и падает настроение.
«А может, дело в том, что я просто привыкла к нему, как привыкают ко всему хорошему?» — подумала она.
Саша наклонился, посмотрел ей в глаза и нежно поцеловал.
«Ну и пусть у него карие глаза! — подумала она, отвечая на поцелуй. — Они тоже даже очень ничего!» Ей вспомнился афоризм Хелен Келлер: «Когда одна дверь счастья закрывается, открывается другая, но мы часто не замечаем ее, уставившись взглядом в закрытую дверь». «У меня такого не может произойти, для меня закрытая дверь — это закрытая дверь, — решила она. — Прошлое подлежит забвению, если там нет ничего хорошего, ничего, о чем стоит вспоминать!»
Константин, пока дождался такси, основательно замерз.
«И что на меня сегодня нашло! Сырая промозглая погода, а я гуляю по городу, пью коньяк, пристаю к девушкам! Неудивительно, что в голову полезла всякая чушь», — твердил он себе, но никак не мог себя убедить. Его внутреннее «я» было готово больше поверить фантастическим бредням, чем тому, чем он сейчас потчевал себя. «А какое имя мне больше идет: Денис или Константин?» — неожиданно всплыло в голове. А такси приближало его к дому, где в трехкомнатной квартире на третьем этаже волновалась, ожидая его, чужая жена и впереди была чужая жизнь.
Звонок в дверь оторвал Владлена Петровича от записей. Он не любил, когда к нему приходили без предварительной договоренности, и об этом знали все его друзья, так что если кто и появлялся, значит, это был экстренный случай. Он взглянул в глазок входной двери. Спиной к нему стояла черноволосая девушка с распущенными волосами, которые выбивались из-под вязаного берета. Она явно не хотела показывать ему лицо, и это означало либо сюрприз, либо неприятную неожиданность.
«Одна из прежних любовниц, которая решила таким образом возобновить нашу связь?» — подумал он, не чувствуя никаких эмоций. Со спины было трудно узнать девушку, и он не стал гадать, а просто открыл дверь. Черноволосая девушка повернулась, и… Владлен Петрович захлопнул бы дверь, если бы она ужом не проскользнула внутрь. Меньше всего он ожидал этой встречи. Это было гораздо хуже давней любовницы, явившейся с какими-то требованиями. Это была Мара, аквалангистка из базы дайверов в Судаке, с которой были связаны неприятные события. Насколько ему было известно, она длительное время лечилась, лежала в разных больницах, последней из них была психиатрическая.
— Чем могу быть полезен? — спросил он, стараясь говорить с интонацией, противоположной смыслу сказанного, дескать, не пошла бы ты куда подальше?! Мара, не отвечая, прошла в комнату, затем, обернувшись, хрипло спросила:
— Узнаешь?
— Узнаю, — признался Владлен Петрович и спросил без обиняков: — Что тебе надо?! Извини, но у меня мало времени — дел по горло.
— Хорошо. Отдай мне маску Орейлохе, и я оставлю тебя в покое.
— Ты что, с ума сошла вновь? Нет у меня маски — она находится в музее!
— Я уже все проверила. Ее в музее нет, и никогда не было. Она нигде не фигурирует — даже в милицейских протоколах, и в этом я сама тебе помогла. Помнишь, когда ты взял у меня маску, я тогда лежала вся разбитая, не имея сил даже пошевелиться. А ты приходил ко мне в больницу, поучая, какие я должна давать показания, чтобы ничего о ней не сказать. Взамен обещал замять историю с обрядом, в результате которого три человека превратились в идиотов. Ты год ею владел, теперь пришла моя очередь. Я — истинная наследница этого амулета. Не спрашиваю тебя, что ты хочешь за нее, — ты сам назовешь цену. Предупреждаю, я ни перед чем не остановлюсь, чтобы ею завладеть! Это талисман моего народа и он должен вернуться к нему.
— Ты можешь мне не верить, но ее у меня нет! Больше у меня нет ни времени, ни желания вести пустые разговоры. — И он бесцеремонно, приложив силу, вытолкал Мару за дверь, бросив на прощание: — Ты на свободе только благодаря мне. Начнешь меня нервировать, путаться под ногами, знай: твое признание, которое ты написала в больнице, сознавшись, что хотела убить Машу, лежит у меня. Стоит мне его пустить в ход, и тебе будет светить тюрьма, либо вновь вернешься в психушку.
Закрыв за ней дверь, Владлен Петрович задумался. «Мара — фанатичка. Через три дня я уеду в экспедицию в Судан, и меня не будет полгода, а за это время многое может измениться. Маска богини Девы! Как мне поступить с ней?! Самая ценная находка в моей жизни. Ее же не возьмешь с собой — не провезти через все таможни. Ее надо будет спрятать в надежном месте». Он достал маску из сейфа, вмонтированного в стену, и вновь залюбовался ею. «Ты отвратительна на вид, но тебе не одна тысяча лет, и ты видела много такого, что даже не может представить человеческое воображение. Дома маску оставлять нельзя, несмотря на то что квартира под сигнализацией. Ее надо отдать надежному человеку. Но кому?!
Впрочем, эту маску я получил благодаря Маше, ей можно будет и отдать маску на хранение. Она девушка порядочная, воспитанная, в меру любопытная, и не будет распечатывать чужую посылку, переданную ей на хранение. А если это даже случится, я придумаю соответствующую легенду, найду этому правдоподобное объяснение. А как передать ей, я придумаю, ведь все равно самолет в Судан вылетает из аэропорта в Киеве».
Принятое решение показалось ему правильным, и он вернулся к прерванной работе. Маска Девы лежала рядом на столе, и ему все время казалось, что она исподтишка наблюдает за ним. «Нервы совсем расшалились, — подумал он, вновь прерываясь. — Интересно, как я буду выглядеть, если надену эту маску?» Вскоре он стоял в коридоре, напротив зеркала в человеческий рост, вглядываясь в отражение. Золотая маска словно поглотила его голову, приятно устроившись на шее, обретя нового раба. «А может, не стоит ехать с экспедицией в Африку? — подумал он. — Труднопереносимая жара, масса экзотических заболеваний, да и спрашивается — зачем? Работы хватает и в Крыму. Наверное, стоит вновь вернуться и покопаться в окрестностях Судака, может, там ожидают новые интересные находки?
Мара вышла из подъезда во двор, затем — через темную подворотню — на слабоосвещенную улицу. «Он не захотел миром отдать маску Девы. Это ему будет дорого стоить!»
