Владлен Петрович любил решать ребусы, кроссворды, поэтому вместо того, чтобы помчаться сломя голову на почту, размахивая паспортом, решил немного поразмышлять. Отправитель знал его домашний адрес, но не знал номера абонентского ящика. Возможно, кто-то из давних знакомых решил напомнить о своем существовании, прислав бандероль. А что в бандероли может оказаться? Книга! Напрашивался логический вывод: некто, с кем он поддерживал дружеские отношения в незапамятные времена, издал монографию на собственные деньги, и тираж теперь захламляет его квартиру — выбросить жалко, а магазины не берут на реализацию. Так что в бандероли, скорее всего, несколько брошюрок со скучными названиями и таким же содержанием.
Неожиданно вспомнился похожий случай из далекого прошлого: через несколько месяцев после одного научного симпозиума получил посылку с Кавказа, а там целое эльдорадо гурмана — жареные каштаны, мандарины, ореховое варенье и персики в собственном соку. Таким образом коллега из Еревана, черноволосая Эвик, напомнила ему о тех коротких жарких ночах, когда они занимались не только научными диспутами.
«Вот было бы здорово получить что-нибудь в том же духе!» — пронеслось у него в голове, но из съестного воображение смогло связать безрадостное слово «бандероль» только с воблой. «Все равно, пусть будет вобла», — согласился он, хотя не был поклонником сушеной рыбы, впрочем, как и скучных монографий.
Бандероль, которую Владлен Петрович получил в обмен на заполненную квитанцию после сверки ее с паспортными данными, пахла не воблой, а только казенщиной и повседневностью. Фамилия отправителя была незнакомая, но еще больше смущало то, что бандероль была отправлена из Симферополя, к тому же без обратного адреса. Как только он оказался в своем автомобиле, решил себя больше не мучить загадками: разорвал плотную упаковочную бумагу и вытащил стопку листов формата А-4 — это были ксерокопии рукописного текста. На первом листе он прочел приписку: «Постарайтесь отнестись к рукописи со всей серьезностью и не сочтите ее бредом сумасшедшего. Дневник многократно переписывался из-за ветхости, с течением времени кое-какие листы были утеряны, но главное вы поймете — вы в большой опасности! Судя по той нервозности, которую вы проявили в кафе, я уверена — маска у вас и вы ее раб! Передайте этот артефакт музею, получите причитающееся вознаграждение и тогда обезопасите себя и окружающих. Она исчадие ада и, вырвавшись из заточения в подземелье, вновь будет творить свои кровавые дела. Даю вам недельный срок для раздумий, после чего мне придется об этом заявить… Это вынужденная мера, но, поступив так, я сберегу человеческие жизни, в том числе и вашу. Храни вас Господь! С уважением, Анастасия Иннокентьевна Вроцкая-Матусевич».
Владлену Петровичу вспомнилась неугомонная старушка, примчавшаяся к нему на такси в Судак, чтобы в итоге переброситься с ним парой слов. С такой станется — заявит на него в милицию, но у нее нет никаких существенных доказательств, только догадки. Он посмотрел на дату отправки бандероли — прошло три дня, оставалось четыре. Через неделю он будет в Африке, а здесь она может рассказывать свои сказки кому захочет. Мысли придали оптимизма, но он все равно чувствовал легкое беспокойство.
«Маска Девы! Ее не провезешь через множество границ, таможен. С другой стороны, старушка, распустив свой злой язык, может вызвать нездоровый интерес к его пустующей квартире, а ведь в ней сберегается сокровище, которое не имеет цены в силу своей уникальности! И никакая сигнализация не поможет».
Он вспомнил, что, когда устанавливали сигнализацию на дверь, он отказался ставить ее на окна — все же четвертый этаж, зачем неоправданные расходы? Но у него тогда не было маски!
«Может, стоит встретиться со старушкой Анастасией и попробовать ее убедить, что маски у меня нет? Маловероятно, что это подействует на такую дубоголовую и прямолинейно-открытую особу, но попробовать можно. Только вначале придется раздобыть ее адресок».
Проблем с адресом не возникло: двойная фамилия — Вроцкая-Матусевич — оказалась единственной в городе, более того, старушка проживала неподалеку — всего минутах в пятнадцати ходьбы быстрым шагом. Владлен Петрович улыбнулся: отдельно Вроцких, а тем более Матусевичей имелось великое множество, а вот соединение двух банальностей дало некий эксклюзив.
Добравшись домой, Владлен Петрович сдвинул плотные шторы на окнах, так что в квартире сразу стало темно, заварил крепкий кофе идеального помола, который может дать только ручная мельница, сел за письменный стол и, включив лампу, приступил к чтению дневника.
«Я, Беата ди Аманди из Савоны, что в Лигурии, отправилась к своему жениху, достославному Христофору ди Негро, консулу Солдайи, летом 1474 года от Рождества Христова…»
Дневник был написан на русском языке, что у Владлена Петровича вызвало подозрение в его подлинности, да и орфография, и стиль изложения наводили на мысль, что он написан не ранее первой половины XIX столетия. В дневнике описывалось, как Беата ди Аманди стала женой консула Солдайи во время осады крепости турками и ее захвата. Бонне Беате удалось бежать из гибнущей крепости через подземный ход в сопровождении кавалерия ди Сазели и служанки Мары. По дороге она случайно наткнулась на золотую маску неизвестной богини, приведшую служанку в непонятный трепет. После блужданий по горам их спасли люди из племени тавров, к которому принадлежала служанка Мара. Благодаря найденной маске она стала верховной жрицей. Кавалерия убили, а Беату с помощью колдовских снадобий привели в безумное состояние, заставили отказаться от веры в Христа и поклоняться кровожадному божеству — Деве. Но милостивый Бог не оставил Беату, и ей удалось попасть на корабль, на котором русские купцы возвращались в Московию. Так она покинула берега Таврики, где испытала столько горя.
Автор дневника, описывая основные события, уделяла мало внимания деталям, так что в историческом смысле Владлен Петрович мало почерпнул нового и почувствовал раздражение. Единственное, что его интересовало, — маска Девы, но о ней упоминалось вскользь, и пока ничего нового он не узнал об этом артефакте. Взглянув на часы и убедившись, что промелькнуло уже полночи, а он ознакомился лишь с третью дневника, решил дочитать оставшееся в последующие дни.
Владлен Петрович отправился в спальню, расстелил постель, и тут мелькнула безумная мысль, и он не смог ей противиться — достал из вмонтированного в стену сейфа золотую маску и положил рядом, на тумбочку. Выключил свет и почувствовал беспокойство, которое его не покинуло, пока он не протянул руку и не дотронулся до маски. На удивление, металл был теплым, словно живым. Так он и заснул, обнимая золотую маску.
Хроника Плачущей Луны
6986 год от сотворения мира (1479 г.). Московское княжество
Беата, сидя в санях, зябко поежилась, но не от холода — бобровая шуба надежно защищала от мороза, — а от плохого предчувствия, которое ее не покидало с тех пор, как они выехали из Глебовских ворот Переяславля
[4]
. Хотя за долгую дорогу никаких происшествий не случилось и перед ее взором вдалеке уже раскинулась столица Московского княжества, она знала — что-то должно произойти. А предчувствия ее никогда не обманывали.
