В голове у Леонида немного прояснилось: Баха, работник крематория, завтра утром должен был выступить экспертом в сделке по продаже картин. Видно, он решил, что гонорар эксперта гораздо меньше стоимости всей коллекции, и теперь намерен исправить эту несправедливость.
— Что я должен сделать?
— Написать записку жене, пусть она отдаст коллекцию нашему посланцу. Текст должен быть нейтральный: тебе коллекция понадобилась для размещения ее в галерее или для продажи. Мы получаем коллекцию, ты — свободу.
— А если я не соглашусь?
— Будет очень больно, но если ты окажешься слишком твердолобым и это не поможет, то записку напишем мы сами. Впрочем, она уже готова. Образец своего почерка ты нам любезно предоставил. Ситуация у тебя проигрышная без вариантов, вопрос, насколько ты заботишься о своем здоровье. Выбирай.
— Я согласен.
— Разумное решение, и, пожалуйста, без всяких хитростей в тексте — этим ты подвергаешь опасности здоровье жены.
— Я помню — вы противники всякого насилия, — с иронией произнес Леонид.
— Все правильно. Баха! Ручку и бумагу.
С Леонида сняли наручники, и он стал растирать затекшие натертые запястья. В свете фонаря ему поднесли его собственный блокнот для записей, хранившийся в автомобиле, и ручку.
— Как он у вас оказался? — удивился Леонид, рассматривая блокнот.
Затем пошарил в верхнем кармане рубашки, ища ключи от автомобиля, — их не было на месте.
— Ловкость рук и никакого мошенничества — не надо было зевать, когда переодевался, — рассмеялся Серый. — Я их бросил в пакет, чтобы не бегать потом за блокнотом.
— Не волнуйся — ключи и автомобиль ты получишь в целости и сохранности. Комбинация с блокнотом была заранее продумана — листы в нем сильно запоминающиеся. Думаю, твоя жена их сразу узнает и у нее не возникнет никаких сомнений.
Блокнот-ежедневник был сделан на заказ — с кожаной обложкой и тиснением на лицевой стороне, с золотым обрезом и розовым оттенком листов.
Леонид вздохнул и написал записку Богдане с просьбой срочно передать ему коллекцию.
— Часть этой записки мы продублируем в виде эсэмэски с твоей мобилки, которая тоже у нас. Если бы здесь была мобильная связь, то твой звонок жене упростил бы дело, — обошлись бы и без записки, но десяток метров почвы над головой лишает нас такой возможности, а подземелье ты покинешь, только когда вся коллекция будет у нас. А теперь ручки вновь попрошу в браслеты, и не надо упрямиться — все это чревато осложнениями для здоровья.
«Их трое — можно было бы рискнуть, попробовать силой вырваться отсюда, но я не знаю, что они имеют в своем арсенале, да и голова чертовски трещит — чем они по ней так сильно лупанули? Как бы сотрясения мозга не было. Записку написал, ста тысяч лишился, но жизнь и здоровье дороже этого», — подумал Леонид и позволил сковать руки наручниками.
— Баха, отведи нашего гостя… ты знаешь куда. Пусть он потешится разговорами, а то совсем заскучал.
Леонид поднялся, и, следуя по лучу света, отправился с лысым служителем крематория вглубь подземелья. Вскоре они остановились, и его скованные руки пристегнули замком к цепи, прикрепленной к стене.
— Думаю, тебе здесь будет не скучно, но не обольщайся — мы рядом, — произнес служитель Харона и удалился.
Леониду послышалось в темноте чье-то сдерживаемое дыхание.
— Кто здесь?
— Это я, — раздался девичий голос.
— Ксана, ты? — обрадовался Леонид.
— Как слышишь, я. Только радоваться нечему.
— А тебя для чего похитили? У меня картины — хотят заработать на них кругленькую сумму, с пятью нулями. А ты…
— Глупый ты, Леонид, и слепой.
— Не понял.
— Дело в том, что тебя развели: нет никакого покупателя на картины этого полоумного Смертолюбова — он и впрямь был сумасшедшим. Им надо было найти его коллекцию картин. Эльвира их обманула, выдумала, что коллекцию у нее чуть ли не силой забрал сводный брат художника по матери — он реально существует, но братья долгие годы не поддерживали никаких отношений. Чтобы выйти на след, Баха начал бомбить Интернет запросами о покупке картин Смертолюбова, мол, действует от имени мифического коллекционера из Индии, который выставил аккредитив на его имя. Цепочка посредников, желающих заработать на этой сделке, росла. Ты ему помог, выставив на аукционе несколько картин по чрезвычайно высокой цене, тем самым придав правдоподобие этой сделке. Но несколько дней назад ты «засветился» на квартире у Эльвиры, они поняли, что она их обманывает, и ее участь была решена. За тобой проследили и выяснили, что картины у тебя дома.
— Нанесли мне визит, но приход брата жены помешал им их взять, и они придумали эту комбинацию. Не понимаю, зачем столько усилий, если картины не представляют большой ценности?
— В денежном выражении, для непосвященных — да. Смертолюбов занимался магией, был главой их секты и убедил их, что к картине можно привязать душу умершего человека, если при жизни у него взять немного крови и добавить в краску, которой написать картину.
— Подобное я уже слышал, но посчитал полным бредом.
— Может, так оно и есть, но они в это ВЕРЯТ! И не просто верят, они даже готовы пойти на убийство человека.
— Кого же они убили?
— Смертолюбов был создателем и руководителем секты агхора, подобной той, в которой он прошел инициацию, когда находился в Индии. Чем они занимались, ты видел во время посещения этой пещеры. Количество членов секты и даже просто любопытных, желающих поучаствовать в мистических ритуалах, все время росло, что могло принести значительный доход. Но для Смертолюбова была важна сама идея учения, а для его ближайших помощников — деньги. Разногласия у них достигли предела, и тогда участь Смертолюбова была решена.
— Его убили?
— Подсыпали какой-то гадости, от которой человек впадает в глубокий транс, оказывается между жизнью и смертью, но сознание не отключается. Подобные вещи делают йоги, когда демонстрируют удивительные возможности человека, используя для этого специальные упражнения, но можно применить и это средство. Состав его привез из Индии все тот же Смертолюбов, за это и поплатился… Баха подрабатывает в морге санитаром, и ему удалось подменить взятые анализы крови, поэтому средство не обнаружили, а Смертолюбов умер под ножом судмедэксперта. Как подумаешь, что он чувствовал, когда нож патологоанатома кромсал его тело, а он ничего не мог сделать, то становится жутко!
У Леонида, представившего эту картину, пробежали мурашки по спине.
— Следующей стала Эльвира, — предположил он.
— Нет, не она, а мой брат — Мишаня. Ты видел, как его убили.
— Я видел, что это был несчастный случай. Ведь перед этим Серый прыгал со стены, и крюк не выскочил. Разве что опять какая-нибудь магия.
