— Может, проще обратиться в милицию?
— Интересно, что ты им скажешь? Спасите дочь от призрака матери? События, к которым мы оказались причастны, проявляются лишь как вера в каждом из нас. Над тобой только посмеются, так как они не захотят иметь дело с потусторонними вещами, которые не способны воспринять разумом.
— В таком случае, думаю, стоит обратиться к таким же старушкам-шептухам, может, они помогут?
— Видишь ли, я, к примеру, не знаю никого, кто мог бы помочь в этом. Знания, изложенные в книге Духов матери, представляют собой страшное оружие в умелых руках. Возможно, меня хотят уничтожить только из-за того, что я знаю о существовании этой книги. Догадываюсь, у кого она сейчас находится, а в случае чего могу ею даже воспользоваться — ведь я родная дочь.
— Есть другой выход? — спросил Глеб, все еще не веря в серьезность происходящего.
— Есть. Моя смерть, — ответила Оля и печально улыбнулась. Грустно посмотрев на него, она сказала: — Извини, я поддалась минутной слабости. Возможно, все обстоит не так трагично, как я тебе обрисовала. В любом случае, я не желаю сохранить жизнь, став причиной смерти кого-либо… каким бы плохим ни был этот человек. Тем более если речь идет о Мане, предположительно, моей единокровной сестре. Как жаль, что мама мертва и не сможет раскрыть эту тайну.
Тяжелый осадок остался у Глеба от этого разговора и от вида еще больше побледневшего и заострившегося лица родного человека.
«Чем я могу ей помочь? — размышлял Глеб. — Неужели только пролив кровь другого человека? Поддаться этим суевериям — это же дикость… Нет уж, увольте». А возникший внутри голос с ехидцей добавил: «Тогда готовься еще к одним похоронам, возможно, не последним. Ты же не знаешь, что тебя ожидает: вполне вероятно, смерть грозит и тебе — как свидетелю… Никаких следов. Идеальное убийство».
«Нет и нет. На убийство человека я не пойду, — решил Глеб. — Как могла даже прийти в голову подобная мысль?! Ольга сейчас больна, и ей все представляется в неверном свете. Тем более после утраты близкого человека, матери. Она с детства слышала эти деревенские рассказы о колдунах, ведьмах и им подобных. Ее мать просто была человеком с мощной биоэнергетикой. Что-то у нее получалось, что-то — нет. Слухи сильно преувеличивали ее способности, и она сама уверовала в свое предназначение и даже стала составлять книгу, не понимая, что это лишь начало шизофрении. Гениальность и шизофрения всегда идут рядом, рука об руку. Правда, не каждый шизофреник является гением или просто талантливым человеком. Хотя речь идет, скорее, не о шизофрении, а об истерии. Ладно, не буду больше развивать эту тему, а то голова лопнет. — Глеб в изнеможении откинулся на спинку кресла, мечтая о спасительном сне. — А все происходившее со мной тоже объяснимо — я слишком много выпил и перенервничал. Ведь атмосфера деревенских похорон весьма угнетающая». — Так он пытался уговорить себя, хотя в глубине души знал, что все гораздо серьезнее. Мысли, словно испуганные птицы, постоянно меняли свое направление.
«Скоро двенадцать, а Степана все нет. Может, он все-таки дома?» Он набрал номер домашнего телефона друга и в очередной раз сообщил автоответчику, что ждет его звонка. Он ругал себя за то, что до сих пор не удосужился узнать номер мобильного телефона Степана. Зловещая мысль закралась в голову: «И друга послал на растерзание». Вспомнил Маню, испытывая к ней сейчас только ненависть. «Ну и бабуля, ну и учудила! Жила бы себе потихоньку, завлекала мужиков, поддерживала форму с помощью их жизненной энергии, а тут ей захотелось…» Не найдя подходящего слова, заменил его кратким «всего». «И это не мелкие козни, а односторонние военные действия по уничтожению противника. И уже вырисовалась первая жертва этой войны — моя Оленька. События этих дней, похоже, подтверждают слова Оленьки. Но где же Степан?»
Незаметно подкрался сон, которого так жаждало измученное предыдущими, почти бессонными ночами тело, и Глеб отключился от действительности. «Глеб! Глебушка! Глеб-у-у-ушка!» — ворвалось в сон, и мгновенно включились защитные рефлексы самосохранения. Глеб проснулся, свет по-прежнему горел в комнате, голос, как и в прошлый раз, доносился из кухни. В это время зазвонил телефон.
— Алло! Алло! — закричал в трубку Глеб, как бы давая понять тем силам, которые сгустились этой ночью вокруг него, что он не один и имеет связь с внешним миром. В книге было написано, что мертвецы в образе вампира выпивают кровь у спящего человека, а вот если он бодрствует? Неужели американский фильм «Кошмар на улице Вязов» имел реальную основу?
Глава 16
В трубке раздавался треск, и кроме него ничего не было слышно.
«Словно с того света звонят», — с досадой подумал Глеб, и тут же трубка возле уха налилась тяжестью. Он с ужасом ожидал, что сквозь шумы, будто из подземелья, возникнет женский голос, мучивший его по ночам. Когда наконец через несмолкаемый треск прорвался голос мужчины, у него отлегло от сердца. С большим трудом Глеб догадался, что это звонит Степан.
— Я тебя слушаю, Степа! Где ты находишься? — обрадованно закричал Глеб.
— Санаторий «Колос», Третья линия Пущи-Водицы.
— Как тебя туда занесло? — удивился Глеб.
— Об этом потом. Дело гораздо сложнее и опаснее, чем я представлял. Ты можешь сейчас приехать сюда?
— На чем? Ты, наверное, забыл, что моя машина находится в ремонте, а сейчас ночь?
— Извини, в самом деле… Но я могу встретиться с тобой только здесь, боюсь, что утром будет уже поздно.
— Хорошо, беру такси и еду. Санаторий «Колос»?
— Да. Тебе такси потребуется лишь до моего дома. У тебя есть запасные ключи от твоей машины?
— Имеются, а что?
— Твоя машина уже на ходу, в исправном состоянии, правда, не успели ее подкрасить. Ее подогнали к моему подъезду.
— В самом деле? Быстро ребята сработали. Большое тебе спасибо.
— Я здесь ни при чем, а их сам поблагодаришь, когда ее покрасят и остальное полностью закончат. Я словно предчувствовал, что возникнут некоторые обстоятельства, поэтому распорядился, чтобы машину сегодня пригнали ко мне. Интуиция меня не подвела, и машина оказалась кстати.
— Хорошо. Как я тебя там найду?
— Буду ждать в центральном корпусе в вестибюле.
— Хорошо, еду. Но учти, что в самом лучшем случае буду через час.
— Я жду. — Снова треск, а потом гудки отбоя.
«Что так напугало Степана, вечного оптимиста? Почему он вдруг оказался в санатории в Пуще, и что это за дело, которое не требует отлагательств до утра?» Все мысли Глеба крутились только вокруг этого, пока он не собрался и не вышел на улицу. С удивлением отметил, что за размышлениями даже забыл об испугавшем его ночью голосе. Вдруг вспомнил мрачную шутку Степана, что после полуночи может вернуться в качестве вампира, и мороз пробежал по телу. «Так недолго и свихнуться!» — подумал он.
Улица Гончара круто сбегала вниз, до самой площади Победы. У ночного города совсем другое лицо, не такое, как днем, он словно женщина без косметики. Редкие фонари стыдливо выхватывали из темноты лишь небольшие пятачки тротуара, фрагменты стен и зловещие темные провалы внутренних дворов. В три часа ночи улица вымерла, не было ни одного запоздалого прохожего, кроме него самого. Пока он минут двадцать шел вниз, его дважды ослепили фары едущих навстречу машин, но водители не отреагировали на его поднятую руку, и только на площади ему удалось поймать такси.
