— Он в глубине души большой трус, как все неуравновешенные люди. Кроме того, он очень суеверный. Если ему вдруг приходилось с дороги возвращаться, то сильно переживал и перед повторным выходом смотрелся в зеркало. Ну а черные кошки, сам понимаешь…
— Знаешь, Оля, в моем представлении Глеб как бы раздваивается: одного я знал, а о другом ты мне рассказываешь. Ведь я тоже психолог по диплому, не верится, что он так хорошо маскировался.
— Все люди имеют несколько масок, которые напяливают на себя в зависимости от того, где находятся и кто рядом с ними. Ведь один и тот же человек — лев перед подчиненными и ягненок перед начальством, прекрасный товарищ и тиран в семье. Все понемногу одновременно и Хайды, и Джекилы. Если тебя интересует, то Глеб дома был тираном, он считал верным только одно суждение — свое собственное. Вы, друзья, знали его как покладистого компанейского парня, а он дома, бывало, над вами насмехался, ненавидел вас, завидовал. Тебя он сильно ненавидел за то, что ты крепко стоишь на ногах и твой бизнес процветает.
— Все, больше о нем ни слова! Ведь все это в прошлом, а сейчас он вырван из жизни на долгие годы и прохлаждается на нарах. Сейчас как раз прекрасная возможность тебе с ним развестись и соединиться со мной законным браком, — резко поменял тему Степан. — Золотце мое, какое колечко крепче привяжет тебя ко мне: медное, серебряное или золотое?
— Бриллиантовое, но пока еще рано. Для него это будет ударом, который может его убить. Давай обождем годик, он акклиматизируется там, я его постепенно подготовлю. — Глаза у Оли затуманились.
— При помощи голосов из потустороннего мира, — вставил Степан зловещим тоном.
— Без голосов, с помощью разума и логики, — печально поправила его Ольга.
— Принято, красавица моя сердобольная. — Он снова хотел привлечь ее к себе, но она ловко увернулась.
— Не подхалимничай и не нахальничай. Уже поздно, давай собирайся.
Когда Степан через полчаса вышел из подъезда и подошел к машине, у него за спиной неожиданно возник высокий мужчина в темной куртке и вязаной шапочке.
— Гражданин Сиволапко? — хрипло спросил его мужчина, у него был голос человека, продрогшего от долгого ожидания.
— Да, а ты кто, красавéц? — спросил Степан, оборачиваясь и слишком поздно замечая в руках незнакомца обрез охотничьего ружья, которое исторгло в тот момент столб огня, больно ударившего его в грудь и опрокинувшего на землю.
Крупная дробь, с какой охотятся на кабана, вырвала громадный клок одежды, разорвала легкое и застряла в левом желудочке сердца…
В шоке Степан сразу вскочил, но тут же задохнулся от крови, хлынувшей изо рта, и снова рухнул на землю. Когда приехала машина «скорой помощи», он был уже мертв.
Глава 24
Звук выстрела с улицы донесся в комнату, где находилась Ольга, он прозвучал глухо, безобидно, словно кто-то баловался. Занятая своими мыслями, она его никак не связала с уходом Степана, поэтому не могла предположить, что в этот момент тот лежит возле ее дома, безуспешно пытаясь вдохнуть разорванными легкими.
Она наметила на сегодняшний вечер очень важные дела, поэтому сняла трубку с телефонного аппарата, чтобы никто не помешал звонком. На всякий случай она закрыла входную дверь на цепочку, понимая, что это лишняя предосторожность, так как теперь от этой квартиры ключи были только у нее. Глеб был уже не в счет. Больше ни на что не отвлекаясь, в том числе и на нарастающий шум за окном, она перешла в самую маленькую комнату, памятную ей по двум причинам: знакомство с этой квартирой и ее обитателями началось с нее, и хозяин этой комнаты пал жертвой ее магии. Этим человеком был отец Глеба — Леонид Григорьевич.
Когда она вышла замуж за Глеба, его отец жил вместе с ними, занимал эту комнату. Худощавый, подтянутый седоватый шатен пятидесяти двух лет от роду, он вел себя подчеркнуто корректно, с холодной учтивостью, изрекая лишь непреложные истины. Он напоминал ей актера кино, играющего исключительно положительные роли, героям которого не присущи ошибки и человеческие страсти. Такие люди делали только то, что было необходимо, а не то, что хотелось бы. При всей любви к кинематографу, ее от этих фильмов тошнило, и она невольно задумывалась: неужели те актеры и в жизни такие слащаво-приторные? Отец Глеба не был актером, он работал уже более двух десятков лет в отделе кадров бывшего номерного завода. Слушая его сентенции, в которых, впрочем, всегда присутствовал здравый смысл, она задавалась вопросом: он на самом деле такой святой или только прикидывается? Еще он напоминал своими нравоучениями ее школьного учителя по математике, как впоследствии оказалось, тайного педофила. Словом, этот человек вызывал слишком много противоречивых чувств, чтобы Ольга не постаралась его как-то задеть, убедиться в его верности провозглашаемым идеалам. Она решила его подразнить. Как бы случайно стала появляться перед ним в полураздетом виде, вскоре отметив, что у него появился блеск в глазах. Зная, что Леонид Григорьевич очень рано уходит на работу, когда они еще обычно спят, однажды она решила принять в столь раннее время ванну, естественно, не закрыв дверь изнутри и очень удачно инсценировав свою растерянность. Тогда он увидел ее полностью обнаженной. Когда она через неделю повторила свой спектакль и он снова заскочил к ней, она была уверена, что это уже не было случайностью.
Ночами, когда они занимались с Глебом сексом, она старалась кричать погромче, мысленно представляя себе Леонида Григорьевича, прислушивающегося к ее стонам и их возне, обливающегося потом и сосущего валидол. Наверное, об этом думал и Глеб, так как он вдруг резко решил перенести их сексуальную программу на утро, когда отец уже отбывал на работу, но, разгадав его хитрость, она оставила все как было.
Леонид Григорьевич мужественно противостоял этим ухищрениям, не предполагая, что впереди его ждет самое главное испытание — полугодичная командировка Глеба в США. Его стойкости хватило на месяц, после чего он оказался в постели у Ольги. Как она и предполагала, провозглашать идеалы и следовать им — это удел героев кинематографа и литературы, а в жизни подобное — большая редкость. Леонид Григорьевич ничем не был ценен для Ольги, для нее это был всего лишь спортивный интерес, и одного раза ей было предостаточно. Однако она разбудила в нем вулкан чувств и, чтобы совсем не испортить с ним отношения, время от времени шла ему навстречу. Заметив с ее стороны прохладное отношение, он воспылал, и небезосновательно, ревностью. В это время она старательно вела обработку Степана, друга Глеба, очень состоятельного и перспективного бизнесмена. Для этого, не надеясь только на собственные силы, она съездила к матери, чтобы та помогла приворожить Степана.
Для Леонида Григорьевича, при жизни супруги хранившего ей верность и ни разу не «прыгнувшего в гречку», подобное положение было в новинку, тем более что в роли обманутого был его собственный сын. Поэтому он все же нашел в себе силы разорвать их отношения. Ольга вздохнула с облегчением, но он вдруг загорелся бредовой идеей: необходимо разменять квартиру и разъехаться. А вскоре даже «невесту» нашел — разведенную, проживающую в однокомнатной квартире с сыном. Леонид Григорьевич решил, что, разменяв квартиру, он заберет к себе «невесту».
