Наконец в декабре снова установилась советская власть, и Женя начала поспешно готовиться к отъезду, не веря, что и на этот раз власть закрепится надолго. От Якова она больше не получала весточек и рассчитывала, что в Питере ему будет проще ее отыскать. Но уехать оказалось делом непростым. Пришлось обойти массу инстанций, вытерпеть унижения, а порой и прямые оскорбления, пока оформила документы на отъезд.
Единственным, что удерживало ее здесь все это время, было желание увидеть Блюмкина, но от него по-прежнему не было известий. Образ его постепенно тускнел, а желание вернуться к родным зрело в Жене все больше. И после оформления документов она отправилась в Петроград. Дорога была короче и спокойнее, чем когда она ехала в восемнадцатом году.
— 9 —
Дома оказалась лишь на Крещение. Начинался 1920 год.
Мама очень обрадовалась ее возвращению. Сердце Жени сжалось от жалости, когда она увидела, какой мать стала маленькой и хрупкой. Бабушка умерла голодной весной, и теперь мама жила в ее квартирке. Женину служебную квартиру по решению домкома передали семье рабочих.
Женя поселилась с мамой. На прежнем месте службы, в банке, ей отказали, пришлось встать на биржу без особой надежды на работу. Жене не верилось, что она отсутствовала чуть больше года: казалось, прошла половина жизни, настолько много было перемен. Жизнь в городе налаживалась, стало гораздо спокойнее, но призрак голода прошлой зимы еще жил в воспоминаниях питерцев. Но самое главное, Женя ощущала тот же недостаток общения, который преследовал ее в Киеве. Почти все ее знакомые оказались за пределами Петрограда, а те, кто остался, женились и остепенились. Из вокзальной шатии не было никого. Юноши воевали на фронтах, причем по разные стороны, девушки разлетелись кто куда. Жить вдвоем на жалкие гроши, которые получала мама, работая уборщицей, было невозможно. Положение иждивенки тяготило Женю. Каждый день она ходила на биржу в поисках работы, но, кроме разовых нарядов, нигде не могла получить места.
Однажды вечером, когда в очередной раз внутренний голос брюзжал о никчемности ее существования и о недопустимых ошибках, допущенных в прошлом, мама вернулась с работы на удивление радостная.
— Женечка, я нашла для тебя место! — с порога заявила она. — Правда, пока всего на месяц, но если себя хорошо покажешь, можешь остаться там постоянно.
— Мамочка, я тебя люблю! — радостно воскликнула Женя и обняла мать. — Где и кем?
— В учреждении, где я убираю, — в Институте мозга. На временную работу требуется машинистка, а ты ведь окончила курсы, работала в банке. Я уговорила Лидию Петровну, которая ведает этим вопросом, а ты завтра с самого утра беги на биржу, бери направление и скорее в институт, пока никто не перехватил это место.
Ночью Женя с трудом заснула. Никогда не думала, что столь прозаическое событие, как поиск места работы, может взволновать!
И вот она уже работает в Институте мозга и высшей нервной деятельности, которым руководит академик Бехтерев. В небольшой комнатке вместе с ней пять машинисток. Работы много, простаивать не приходится, к концу дня голова просто раскалывается от шума. Но Женя довольна: у нее есть работа, она не сидит на шее у мамы, у которой совсем плохо со здоровьем.
Все однажды происходит впервые… Так и случилось. В конце дня Лидия Петровна, старшая машинистка, подвела к Жене крупного мужчину в гимнастерке, в очках, лет сорока, с проседью в волосах.
— Знакомься, Женя. Это Александр Васильевич Барченко. У него срочная работа. Я не могу заставить тебя печатать после окончания рабочего времени, знаю, что по этому поводу скажет профсоюз, но если ты изъявишь желание… Словом, Александр Васильевич, договаривайтесь с Женей сами. — Она развернулась и ушла.
Мужчина стоял рядом с Женей и молча смотрел на нее. У него были черные, очень глубокие глаза, которые, казалось, пронизывали ее насквозь. Но это не был тяжелый, оставляющий неприятное ощущение взгляд, скорее, дружелюбнолюбопытный, словно говорящий: «Вот ты какая!»
— Что у вас? — первой нарушила молчание Женя. Он протянул ей листы, исписанные мелким разборчивым почерком. — Одиннадцать, — сосчитала она. — Это часа на полтора работы. Устраивает?
— Вполне. Желательно закончить до семи часов, а то у меня на восемь назначена лекция.
— Постараюсь. Лишь бы «ундервуд» выдержал, не подвел, — улыбнулась Женя. Хотя и придется задержаться на работе, но хочется сделать приятное этому человеку с таким располагающим лицом.
— Буду вам очень признателен. — Он поклонился и вышел. Мужчина напоминал манерами бывшего царского офицера а может, так оно и было.
Обычно когда Женя печатала текст, то старалась не вникать в содержание. Так проще. Текст разбивался на отдельные слова, не связанные между собой логической цепочкой, и в памяти ничего не оставалось. Но сейчас, сама того не желая, Женя начала вникать в содержание текста, настолько он был необычен.
«Фамилия Барченко мне знакома, — вертелось у нее в голове. — Что не встречались прежде, это однозначно, но фамилия… И текст статьи — видно, что только-только подготовленный, но незнакомый и знакомый одновременно».
И память не подвела. Петроград 1918 года. Отношения с Яшей в стадии развития. Они возвращаются с поэтического вечера, живо обсуждая творчество Георгия Иванова и других футуристов. Неожиданно Яша говорит:
— Я познакомился с очень интересным человеком, Александром Барченко. Все, что он рассказывает, необычно — фантастично и реально одновременно. Он не пустой прожектер, делами старается подтвердить сказанное.
— Чем же он тебя поразил? — рассмеялась Женя.
— Лемурией, Шамбалой, — серьезно ответил Яков. — Он еще и писатель. Я специально захватил один из его ранних романов. Думаю, тебе будет интересно.
— А что такое Шамбала?
— Ты прочитай книгу, а потом поговорим.
Толстенный роман «Из темноты» Женя «проглотила» буквально за ночь, так он ее заинтересовал, но дальнейшие события помешали вернуться к разговору на эту тему.
Барченко пришел за работой без четверти семь. Женя как раз заканчивала вычитку напечатанного текста.
— Я принес вам немного сахара. К сожалению, с конфетами сейчас трудности, — сказал он.
— Спасибо, не надо. Мне доставило удовольствие оказать вам услугу. Знаете, я ваша поклонница! Год тому назад прочитала роман «Из темноты», и он произвел на меня огромное впечатление. Ночь не спала. Жаль только, что конец трагический.
— Очень приятно это слышать! Разрешите поцеловать вашу трудовую руку. — И прежде чем Женя пришла в себя, он нежно поцеловал ей руку.
— А сейчас вы что-нибудь пишете?
— Увы, только научные статьи, на беллетристику не хватает времени. Человеку, к сожалению, отведено так мало времени на этом свете, что постоянно приходится чем-нибудь жертвовать.
— Завидую. Вам не хватает времени, а мне — событий!
