— Вы в любом случае можете позвонить ей.
— Могу, но я не вчера родилась. Я вынул из кармана бумажник
и предъявил свое удостоверение.
— Дональд Лэм, — прочитала она вслух. — Благозвучные имя и
фамилия. Что вы хотите знать, Дональд?
— В частности, — сказал я, — меня, в первую очередь,
интересует все, что связано с теми неприятностями, которые случились у нее в
больнице. Это была и в самом деле ее ошибка?
— Ее ошибка! — повторила она возмущенно. — Во всем виновата
эта стерва Ховард, старшая медсестра, которая поставила перед собой цель
выгнать Мелиту с работы… Она дошла до того, что заявила, будто бы Мелита украла
рентгеновские снимки, чем довела ее до нервного срыва.
— А что стало со снимками?
— Ничего подобного не произошло бы, не сбеги одна больная из
больницы, — возмущенно продолжала Джозефина. — Из-за этого и разгорелись
страсти. Эта стерва не могла упустить такой великолепный шанс… Конечно, побег
состоялся отчасти по вине Мелиты, но только отчасти. Время от времени у всех
сбегают пациенты.., то есть у большинства из нас. Вот и у меня тоже сбегали, и
я знаю девушек, которых эта беда тоже не обошла стороной… Только вот что я
скажу вам, Лэм — у нас не было бы никаких побегов, если бы администрация не
работала спустя рукава. Когда пациент поступает в приемный покой, там должны
отсеивать больных, делить их на тех, кто готов и может платить, и на тех, кто
не готов и не может платить. Работай они, как следует, у нас все было бы
нормально.
— Но что происходит?
— Такие халявщики (как правило, почему-то женщины) рассказывают
слезливые истории и с помощью уговоров и обещаний устраиваются на лечение.
Труднее всего иметь дело с хирургическими больными, которые могут очень долго
тянуть со своими болячками, хотя давно уже выздоровели. Бегут чуть ли не на
второй день после операции, хотя это очень опасно. У меня, к примеру, сбежала
одна, когда ей только-только разрешили ходить в душ. Люди не берегут себя.
— Все-таки что случилось со снимками?
— Да ничего особенного, — пожала она плечами. — Может,
Мелита и виновата, что во время ее дежурства сбежали, не заплатив за лечение,
но к рентгеновским снимкам она не имеет никакого отношения. Просто с ними вышла
накладка. И опять такое встречается достаточно часто. Заведующий рентгеновским
отделением обязан регистрировать снимки, которые изымаются из картотеки, но он
— лучший друг этой негодяйки, и, конечно, никому в голову не придет обвинить
старшую медсестру. Ни-ни! Рентгеновские снимки мог перепутать любой доктор,
положив не в тот конверт, после того, как просмотрел их или решил показать
пациенту… Короче говоря, Мелита получила по шапке, и я прямо в ярости.
— Вы собираетесь что-то предпринять? — спросил я.
— Я не знаю, — ответила она. — Порой меня так и подмывает
войти в кабинет к старшей и повырывать у нее все волосы.
— Вы работаете в той же больнице?
— Я персональная медсестра и не состою в штате, — Ночная или
дневная?
— Я работаю и ночью, и днем, — пожала она плечами.
— Вы очень заняты?
— Ну, не так чтобы очень…
— У Мелиты больная мать?
— Да, и очень. Она находится в частной лечебнице, поэтому
Мелите приходится много вкалывать, чтобы оплачивать лечение… Врачи, как могут,
помогают ей, но матери вскоре предстоит операция, и ей нужны деньги. Эта
лошадиная морда знает, что ждет Мелиту, вот и хочет доконать девушку.
— Хорошо, пожалуй, это все, что мне хотелось выяснить, —
сказал я. — Большое спасибо.
Джозефина подошла ко мне и доверительно спросила:
— Дональд, за кем вы охотитесь?
— Не понял?
— Ведь должен же быть кто-то, кто очень заинтересован в
проверке Мелиты?
— Это обычная проверка.
— А кто клиент?
— Всевышний. Организационными вопросами у нас ведает мой
партнер. Моя обязанность — быть на переднем крае и проводить разведку.
— Чего доброго, вы могли бы работать и на эту Ховард?
— Чего доброго, мог бы.
— Дональд, вы не очень вежливы, — недовольно сказала она,
неотвратимо наступая на меня. — Дональд» скажете мне все?
— Сказать вам что?
— Кто ваш клиент и к чему все эти расспросы?
— Вы заставляете меня нарушить мой священный долг и
прибегаете к сексу ради достижения цели.
Она посмотрела мне прямо в глаза и медленно проговорила:
— Пока что я еще не прибегала к нему.
— Вы женщина, и пытаетесь пробить брешь в моей непреступной
крепости.
— Дональд, — продолжала она, кладя руки мне на плечи, —
признайтесь, Мелите что-то грозит?
— Почему ей что-то должно грозить, раз у нее совесть чиста?
— сделал я удивленные глаза.
— Этой Ховард нельзя доверять. Я подозреваю, что в больнице
творится черт-те что, и именно Ховард причастна к чему-то ужасному, поэтому и
хочет свалить все на Мелиту.
— Ну, я стараюсь проводить честное расследование.
— Дональд, вы сделаете мне одно одолжение?
— Какое?
— Вы мне потом расскажете обо всем, когда закончите свое
расследование?
— Возможно.
— Дональд, я говорю серьезно. Я буду.., очень благодарна..,
очень, очень, Дональд.
— Там будет видно, — пообещал я на прощание, выходя из
квартиры.
Джозефина осталась стоять, внимательным взглядом провожая
меня, пока я шел по коридору. Когда я подошел к лифту, она послала мне
воздушный поцелуй и затем прикрыла дверь.
Я набрал номер нашего телефона и сказал Элси Бренд:
— Элси, свяжись с Долорес Феррол на ранчо «Крутой холм» и
спроси, не звонила ли ей по междугородному Мелита Дун, начиная с этой минуты… На
месте она будет в два часа. В это время она бывает не так занята. Представься
Долорес и скажи, что ты звонишь по моему поручению, что я вскоре ее увижу и не
забудь передать, чтобы она помалкивала о твоем звонке.
— Поняла. Ты куда теперь?
— Прямиком в Техачапи. Увидимся вечером.
Глава 10
Вскоре я уже подъезжал к Техачапи. Место происшествия трудно
было не заметить. С помощью лебедки полицейские подняли искореженную машину
наверх, и та оставила за собой широкую борозду на склоне холма. Воссоздать
первоначальную обстановку не представлялось возможным, так как все следы
преступления были уничтожены.
