— Хорошо, — согласился я. — Вы спустились сюда, в каньон,
чтобы осмотреть сгоревший автомобиль.
— Правильно.
— Судя по следам, оставленным вами, по этому песчаному руслу
вы не шли?
— Совершенно верно.
— Следовательно, вы, должно быть, карабкались вон по тому
склону горы, чтобы выбраться на шоссе?
— В третий раз — все точно.
— И сколько это у вас заняло времени? Даусон усмехнулся и
провел, рукой по волосам.
— Я уже не тот, что прежде, — признался он. — Я чуть было не
умер, пока мы добрались сюда. Пришлось покряхтеть на этом склоне, которому,
казалось, не будет конца.
— Больше получаса?
— Не меньше. Это уж точно.
— А в том месте, где машина съехала с дороги, находится
поворот, и дорога узкая?
— Конечно, — подтвердил полицейский. — Он специально выбрал
тот участок дороги, потому что не будь этого изгиба и не окажись дорога такой
узкой, женщина могла как-то избежать столкновения, нажать на тормоза,
проскочить мимо или что-нибудь в этом роде… Для наезда он выбрал очень удачный
участок дороги.
— Ваша версия — машину столкнули именно там. Она летела вниз
по откосу, потом застряла у большого камня. Честер вылез из машины, спустился
вниз с ручкой от домкрата, огрел ею жену по голове, взял домкрат,
предположительно из своего багажника, приподнял за задние колеса упавшую вниз
машину, развернул ее и столкнул в глубокое ущелье.
— Совершенно верно.
— После чего добрался до своей машины, сел, куда-то уехал,
дождался рассвета, вернулся на место происшествия, опять поставил машину,
спустился к искореженному автомобилю, пропитал концы бензином, оставив крышку
бака на земле, и поджег.
— А чем эта версия плоха? — удивился помощник шерифа.
— После чего поджигатель снова полез наверх.
— Мы пришли к такому выводу. Селлерс только молча сплюнул.
— Получается, что его машина стояла здесь, на узком повороте
приблизительно полтора часа. Но вы не могли не заметить там дорожного знака:
ПАРКОВКА ЗАПРЕЩЕНА, ПАРКОВКА ТОЛЬКО В ЭКСТРЕННЫХ СЛУЧАЯХ. Есть, впрочем, и
другие предупредительные знаки. По-вашему, как долго могла оставаться
незамеченной машина на таком сложном участке, неужели ее не увидел ни один
проезжающий мимо водитель, который наверняка тут же сообщил бы, об этом
патрульной службе?
— В твоих словах что-то есть, — задумчиво проговорил Даусон,
поворачивая голову к Селлерсу. — Давай посмотрим донесения дорожных
регулировщиков еще раз. Может, мы что и проглядели.
— Не слушай его, — устало сказал Селлерс. — Не слушай его,
вот и все. Ты видишь эту дорогу наверху?
— Ну, вижу.
— Так вот, наслушавшись Лэма, даже поверишь, что это вовсе
никакая не дорога, а нитка, прилипшая к стеклам очков, и что у тебя
просто-напросто плохое зрение, поэтому ты и принимаешь ее за дорогу.
— Малыш, — ткнув пальцем в мою сторону, продолжал сержант. —
Твоя беда в том, что у тебя голова полна всяких теорий. Порой они оказываются
стоящими, но в данном случае, увы. На этот раз у нас все четко и ясно. Не
подкопаешься. Мы знаем, что делаем. У нас все улики налицо, и они указывают на
состав преступления. Нам не хватает только одного — виновного. Мы больше
заинтересованы в его поимке, чем в лекции на тему сбора косвенных улик.
— Косвенные доказательства мало что значат, если они не дают
полной картины, — возразил я. — Следы, оставленные на песчаной почве, тоже
улики, которыми вы пренебрегли. Этого окурка у вас нет, а он может оказаться
важной уликой. Убийца не мог позволить себе такую роскошь — поставить на долгий
срок свою машину на самом опасном отрезке дороги.
— Он мог спуститься вниз на полмили и оставить машину там, —
заметил Селлерс.
— Мог, — согласился я, — но мог также иметь сообщника,
который отъехал туда на машине. Убийце тогда оставалось только пройти пешком по
песчаному руслу до места пересечения его со склоном горы. Идти здесь всего с
милю, удобно, и не нужно карабкаться полчаса по откосу под палящими лучами
солнца.
— Ну, ладно, ладно, — поморщился Селлерс. — Пускай у него
был сообщник. После того, как мы схватим главного преступника, уже неважно, был
ли у него сообщник или нет. Сейчас самое важное — поймать убийцу.
— Вы выстраиваете дело по обвинению в убийстве в отсутствие
Фоули Честера, — сказал я, — а когда Честер объявится, вы предъявите ему это
обвинение в убийстве собственной жены.
— Сюрприз ему обеспечен, — кивнул Селлерс.
— Но кто знает, — неопределенно заметил я, — небось, к тому
времени, когда Честер объявится, вы настолько исказите все улики, что парню уже
будет не доказать свою невиновность.
— Какие улики? — с сарказмом спросил Селлерс.
— В частности следы человека, который шел по песчаному руслу
реки там, в ущелье, — ответил я. — Подумайте сами. Дорога спускается с крутого
кряжа. Она делает несколько зигзагов, проходит в ста футах от песчаного русла,
а вовсе не в полутора милях от того места, где вы обнаружили машину, но даже
если пройти внизу по руслу с полмили, перепад высоты настолько резко
уменьшается, что до дороги всего каких-то двести ярдов… Надумай я сжечь чужую
машину, то, уж поверьте, не стал бы карабкаться по крутому откосу. И, конечно,
ни за что не поставил бы машину там, где ее легко заметил бы дорожный патруль и
начал допрашивать меня. Я бы поджег машину и сразу быстренько зашагал по
пересохшему руслу.
— Чтобы проделать долгий путь к своей машине? — сухо
осведомился Селлерс.
— Вовсе нет, если у него был сообщник, — твердо ответил я.
Помощник шерифа вопросительно взглянул на сержанта.
Селлерс махнул рукой, как бы давая ему понять, что меня не
стоит слушать.
— Эта найденная сигарета относится к тому сорту, который
сегодня встретишь не часто, их даже перестали рекламировать. Табак больно
хороший. Если окурок не замусолить, то по слюне еще можно установить группу
крови курившего.
— Какая чушь! — скривился Селлерс. Однако помощник шерифа
округа Керн вернулся к тому месту, куда Селлерс швырнул мою коробочку с бычком,
поднял, осмотрел его и положил обратно в картонку со словами:
— Давай не будем пренебрегать вещественными
доказательствами, как-никак они нужны защите. Лэм правду говорит — адвокат
обвиняемого может заявить, что мы халатно обращались с уликами.
— Лэм вообще говорит слишком много, — огрызнулся Селлерс. —
Итак, Малыш, ну-ка, марш в свою машину и давай чеши отсюда. Не вздумай выходить
на Честера, пока мы не наденем на него наручники. Заруби себе на носу: я не
шучу. Мое предупреждение законно, ведь я — офицер полиции. Повторяю, если ты не
понял с первого раза: держись от Честера подальше. У нас забот хватает, так что
не смеем тебя больше задерживать. Отправляйся подобру-поздорову, и
предупреждаю: если ты спугнешь Фоули Честера, я хватаю резиновую дубинку и так
начинаю тебя охаживать, что ты запоминаешь этот урок на всю жизнь. Убирайся с
глаз моих долой!
