Я пристально посмотрел в глаза сержанта и двинулся к машине.
Когда я отошел подальше и оглянулся, то заметил, что Джим Даусон, помощник
шерифа округа Керн, задумчиво смотрит мне вслед.
Глава 11
Из телефонной будки я позвонил на ранчо «Крутой холм» и
попросил позвать Долорес Феррол.
Я прождал целую минуту, пока ее отыскивали, из трубки
доносились громкая музыка, шум и обрывки разговора.
— Привет, Долорес. Это — Дональд Лэм. Что ты выяснила о
Мелите Дун?
— Знаешь, Дональд, я сегодня днем разговаривала с твоим
секретарем, и она…
— Да, да, я знаю. Я просил ее позвонить тебе. Ну, что там с
Мелитой?
— Случилась странная история, — прозвучал в трубке
удивленный голос Долорес. — Утром Мелите кто-то позвонил. Точно сказать не
могу, так как в то время я каталась верхом.
— Что же случилось?
— Она поспешно собрала свои вещи, сказав, что матери стало
хуже, и ей необходимо уехать. Когда я вернулась, ее уже и след простыл. Все
произошло так стремительно.
— Отлично!
— Дональд, о тебе здесь многие спрашивают.
— Хорошо. Пусть спрашивают. Я пытался кое-что уточнить.
— Не пропадай надолго, — зазвучал в трубке сладкий голос
профессиональной соблазнительницы.
— Не пропаду, — пообещал я и повесил трубку.
Было почти восемь, когда я снова появился на работе, чтобы
вернуть камеру и узнать, не поступали ли какие-нибудь важные сообщения.
В кабинете Берты горел свет.
Она, очевидно, услышала, как я вошел, и открыла дверь.
— О Боже! — воскликнула Берта Кул. — Пытаясь разыскать тебя
сегодня, я, кажется, заработала себе язву. Неужели, черт возьми, нельзя было
предупредить, куда ты отправился?
— Я не хотел, чтобы все знали, где я.
— Под всеми ты подразумеваешь, конечно, Фрэнка Селлерса?
— И его тоже.
— Ну, Фрэнка все равно не проведешь. Он позвонил мне и
заявил, что если ты не перестанешь совать свой нос в его расследование, то он
посадит тебя в тюрьму и продержит там до тех пор, пока следствие не закончится.
— Фрэнк слишком импульсивен.
— Да он просто взбешен. И все из-за тебя.
— Беситься не следует. Для лица, проводящего дознание, это
непозволительная слабость.
— Гомер Брекинридж очень хотел встретиться с тобой, —
продолжала Берта. — Он звонит через каждые полчаса… Ага, наверное, это опять
он.
Она взяла трубку, и в ту же секунду ее голос сделался
приторно-сладким:
— Да, мистер Брекинридж, он только что вошел. Я как раз
собиралась передать ему, чтобы он позвонил вам.., не прошло и десяти секунд..,
да, даю.
Она передала мне телефонную трубку, и я услышал:
— Алло, Лэм?
— Он самый.
— Проклятье! Придется платить кучу денег!
— Что так?
— По-видимому, я перехитрил самого себя.
— Это как понимать?
— Бруно, надо отдать ему должное, оказался умнее нас.
— Что случилось?
— К нашему делу подключается Алексис Мелвин.
— Кто он такой?
— Алексис Бот Мелвин — ведущий специалист-травматолог,
которого боятся и ненавидят все страховые компании Запада.
— Он настолько хорош? — спросил я.
— Он настолько плох! — с чувством произнес Брекинридж.
— И что он натворил?
— Он стал играть ведущую скрипку в этом деле. Я не могу
утверждать, будто Бруно сам обо всем догадался, вряд ли и Мелвину удалось
что-то пронюхать, но у него уже наготове веревка, которую он собирается
предложить нам, чтобы мы на ней повесились.
— Так, так.
— Всего по телефону не расскажешь. Я хотел бы вечером
поговорить с вами, Лэм, но в данный момент не могу выйти из дома.
— Хотите, чтобы я приехал?
— Да, пожалуйста, Дональд. Вы мне здорово поможете.
Голос в трубке замолчал, потом добавил:
— Сейчас я один. Во время нашего разговора может появиться
жена. Если это произойдет, самое лучшее — не касаться деталей. Во всей этой
истории есть некоторые деликатные моменты, которые она может не правильно
истолковать.
— Все ясно.
— Спасибо, Дональд. Вы — тактичный человек. Сами знаете, в
нашем бизнесе, как и в вашем, не обойтись без женщин, но как все это
растолковать жене.
— Я прекрасно все понимаю, — успокоил я главу страховой
компании. — Буду у вас примерно через час. Вот только сначала кое-что выясню.
Раньше никак не смогу приехать. Что же касается меня, то я умею помалкивать.
— Спасибо еще раз, Дональд, — раздался на том конце
облегченный вздох. — Не представляете, какой груз свалился с моих плеч.
Я положил трубку.
В течение всего разговора Берта не сводила с меня своих
блестящих проницательных глаз.
— Что ты сделал с этим человеком?
— Ничего.
— Ты загипнотизировал его. С утра он был явно расстроен
звонками, которыми донимал его один клиент. У меня сложилось впечатление, что
его поймали с поличным, и он теперь взывает о помощи. Брекинридж говорил, что
хочет говорить только с тобой, поскольку дело очень конфиденциальное. Со мной,
он, естественно, отказался входить в подробности. Он еще прибавил, что ты все
поймешь, а мне придется долго объяснять.
— Что ни делается, все к лучшему, — усмехнулся я.
— Эта твоя секретарша сказала, что под блокнотом у тебя на
письменном столе лежит записка.
— Что-нибудь важное?
— Наверное. Она убеждена, все, что ты делаешь, слишком
важно, поэтому и упросила телефонистку дать ей знать, как только ты позвонишь.
— Замечательно. Пойду взгляну, что она там написала, а потом
уже полечу к Брекинриджу.
— А после Брекинриджа?
— Не имею понятия. Будем действовать по обстановке.
— Тебя устроила информация по той маленькой медсестре,
которую ты запросил? — спросила Берта Кул.
— Не совсем, — ответил я. — Этим утром я разговаривал с ее
парнем, а также с девушкой, с которой они вместе снимают квартиру.
