Ожог.
Это самое… как же… обо что он так обжегся?!
Сашка потер переносицу, пытаясь вспомнить. Как мама на дежурство уходила – это он помнил. Бригаду отморозков – помнил, сандалию Биты у своего лица – помнил, доски на полу беседки – помнил, никогда их не забудет… Как он перекисью мазался, как на диван прилег, как мысленно шинковал на мелкие кусочки Черепа с бригадой – отлично помнил… А дальше? Почему он сейчас не дома, в теплой кровати, а здесь, на улице?
Никакого ответа. Пусто. Темно.
Черный квадратный провал словно образовался в его памяти, как вход в бабушкин погреб. Оттуда всегда еле заметно тянуло сыростью, холодом и влажной землей. Сашка вытер лоб, вздохнул, снова зазвенел ключами.
Кажется, он проснулся ночью… Он иногда просыпается по ночам, это нормально. А что дальше было? Отчего он проснулся? От холода, да, точно – от холода. Он попросту замерз. А потом? Кажется… кажется он что-то нашел… Да, нашел. Нашел что-то… что-то горячее. Он проснулся, а на нем лежало что-то горячее. Но не утюг, нет. Кто бы ему на брюхо утюг-то плюхнул, в пустой квартире?! Вряд ли он такой уж лунатик, что самому себе раскаленные утюги ставит на живот.
А это было что-то… что-то маленькое.
Нет, точно не утюг.
Но дальше в памяти клубилась тьма, как в прошлогодней жестянке из-под печенья. И – ни крошки в углу, ни намека.
Сашка подумал, что надо бы подняться с этой лавочки и идти домой… Покосился на железную дверь подъезда – и остался сидеть. Железная – это хорошо, такую и ногами не вышибить, разве что бревном. Нет, домой он не пойдет… Домой идти нельзя. Черт его знает, почему, но никак нельзя! От мысли, что ему придется хотя бы просто подойти к подъезду, в душе его поднялась волна дикой паники. Ну и ладно. Он и тут спокойно посидит – до утра. А что? Скоро уже совсем рассветет… наверное. Сашка хлопнул себя по карману, хотел взглянуть, который час, но вспомнил, что мобильник остался у Черепа, и поморщился.
О Черепе он подумал как-то мельком, без ненависти. Боевые раны, похоже, поджили за ночь, только бок побаливал да подбородок саднило. Зато пятно – след – на животе разгоралось все жарче, как маленький костер, разведенный прямо на коже. Горячо, очень горячо…
– Скоро мама придет, – вслух подбодрил себя Сашка и принялся перебирать ключи, приговаривая. – Скоро мама придет, молочка принесет… скоро мама придет, молочка принесет… скоро мама придет, мо…
Эта глупая фраза вдруг оборвалась на полуслове.
По болоту, в кустах, кто-то ходил!
Болото, надо сказать, было самым настоящим, диким. Начиналось оно почти рядом с домом, в ближнем лесу, и одним своим краем утекало в лесные дебри, в путаницу замшелых пней и коряг. Сашка туда пару раз слазил – и ему там категорически не понравилось. Насупленные хмурые елки, сплошь оплетенные бледным лишайником, непролазный бурелом, совершенно озверевшие комары. Сашке тогда почудилось, что комары вот-вот обхватят его своими бледными вампирскими лапками и унесут куда-нибудь «на зимовку», в черную густую тень. Чтоб сожрать его в своей комариной берлоге без всяких помех. Поэтому Сашка из болотного царства быстренько сбежал, оставив комарам пару стаканов собственной крови.
Говорят, в лесу звери водились – лоси, лисицы, зайцы. И волки, говорят, сюда забредали. Сашка, правда, волков ни разу не видел, да и лосей тоже – не довелось как-то. Никого он там не видел, если честно, кроме комаров. Но что места кругом дремучие, знал наверняка.
Лес кончался аккурат на углу, у самого дома. Тут болото выпускало длинный водяной язык, по границе которого шелестели густые красные кусты и начинался, собственно, обычный двор, где росли привычные березы.
Сейчас кто-то копошился там, на границе двора с болотом.
Саша прислушался, махнул рукой, разгоняя нудно звеневшее облачко комаров. Он для комаров, наверно, как супермаркет – налетай, пей, веселись…
В кустах что-то отчетливо чавкнуло, чмокнуло.
Сашка сполз со скамейки.
От другого угла дома начинался пустырь, а сразу за ним – центральная площадь, а там – круглосуточные ларьки, дорога, остановка, мэрия. А в мэрии – охрана… Охранял мэрию почтенный уже пенсионер, но, главное, он был живой и не спящий! Сашка покосился на окна своего дома – все они были черны, как сама ночь. Только окна в подъезде, внизу, горели ровным желтым светом, и сквозь них виднелась серая, почему-то жутковатая лестница.
А вот если заорать изо всех сил – кто-нибудь проснется?
В кустах снова чавкнуло. Уже поближе к скамейке.
Сашка перехватил тяжелую связку ключей поудобнее, примериваясь – можно ли ими кого-то ударить? Ключи не помещались в кулаке, выскальзывали и бестолково позвякивали. Если и врежешь кому такой связкой – только руку себе отобьешь. Надо было вместо брелка свинцовую биту к кольцу подвесить, да только уж теперь поздно рассуждать… Он нагнулся и заглянул под скамейку. К счастью, в траве валялись вполне приличные булыжники. Сашка быстро сложил их перед собой вместе с ключами, а один камень сжал в кулаке. Полезная штука, пригодится.
Камень оттягивал руку, горячее пятно на животе пульсировало в такт биению сердца. В кустах свирепо чирикали, стараясь заглушить друг друга, бессонные птицы. Может, ему все почудилось? Ему в последнее время постоянно что-то чудится… Дома чудится, теперь вот – на улице.
И в памяти провалы какие-то нехорошие. Вот откуда у него ожог на животе взялся? Что это было? Что-то странное… Что-то ненормальное, жуткое, отвратительное…
Сашка уже почти вспомнил, но тут, отвлекая его внимание, отчетливо зашуршали кусты. Если и это ему тоже чудится, то очень уж реалистично.
Он тяжело задышал, жадно хватая ртом воздух вместе с комарами. От угла дома послышался долгий, с переливами свист. Наверное, так свистят вампиры, подзывая своих дружков-кровососов. Сашка резко обернулся.
Это была Вега!
Все в той же черной бандане, только шорты она сменила на джинсы, чтоб комары не слишком закусали. Волк у нее на футболке насмешливо щурил хищные глаза. «Что, двуногий, страшно?» – так и читалось в его взгляде.
И Сашка понял, насколько же ему действительно страшно.
– Ты давно тут? – буднично спросила девчонка.
Ничто-то ее не удивляет! Подумаешь – кто-то среди ночи по скамейке камни раскладывает, босиком на земле стоит, между прочим! А что тут удивительного, правда? Куда ни зайди – в любом дворе по ночам мальчишки в компании булыжников тусуются.
– Не знаю, – честно ответил Сашка, – полчаса или час. Не помню.
– От него сбежал?
Сашка пожал плечами. Он не знал, от кого он там сбежал. Может, от летающего утюга. Или от чайника. Знал он только одно – домой идти нельзя, ни в коем случае.
– А мама твоя где?
– У нее дежурство ночное.
Вега дернула себя за косичку, подумала.
