– Мы не родные сестры, и моя мать была француженка, – сказала Летисия, провожая Виктора в комнату. Мы вам не будем мешать. Полежите минут тридцать, а мы с сестрой пока навестим дедушку, – сказала она, показывая Виктору на кровать с атласным, голубым бельем. Вот у стола напитки, если что понадобится, звоните в колокольчик. Я зажгу курительную палочку. Это от насекомых. По комнате разнесся душистый запах неизвестный Виктору ранее. В голове у него закружилось разноцветное газовое покрывало, оно меняло очертания и оттенки, и Виктор вдруг услышал музыку, нежнейшую, изливающую на сердце какую-то радость, счастье и негу. Он вдруг обратил внимание, что в его окно спускаются цветущие ветки каких то густо насыпанных цветов, похожих на огромные ландыши, висящие на длинных кистях. Он почувствовал всю прелесть ароматного воздуха, врывающегося в комнату и пропитывающего его всего насквозь, и он увидел стоящую перед собой девушку с длинными рыжими волосами и зелеными глазами в прозрачных белых нарядах, имеющих длинные разрезы по бокам и отливающих песчинками серебра с пляжа. Девушка, как облачко приблизилась и нагнулась над ним. Ее руки нежно погладили волосы Виктора. Затем, встав на колени перед кроватью, девушка поцеловала его лицо и, положила свою головку ему на грудь. Ее нежные пальчики, с колечками, усыпанными брильянтами, пробрались ему под рубашку. Глаза девушки, при этом были прикрыты, как будто она спала, но руки ее ласкали Виктора, и через минуту он ощутил, блаженство, исходящее от этих ласк и ее близости. Он весь наполнился нарастающим чувством восторга и блаженства.
– Кто ты? – спросил он, легко отстранив девушку.
– Так это же я, Летисия! – сказала она, глядя на него нежным взглядом. Он не видел и не чувствовал в ней ни капли, ни грамма грубости, это было нежное облачко, окутавшее его душу. Виктор взял ее пальчики в свои начал целовать их, поднимаясь по руке вверх. Легкий шелк также нежно опустился ему на запястье, и он провел рукой по ее плечу, гладкому как атлас. Поцеловать, я хочу целовать ее плечи, подумал он, утопая в этом чувстве. Девушка смотрела на него смущенным взором, и взяв в ладонь его руку, поцеловала ее. Виктор, отодвинул белый тонкий шелк с ее плеча, и прекрасная грудь предстала его взору.
– Красавица, ангел, – проговорил он, встав и подняв девушку с колен, взял ее на руки и положил ее на постель. Он лег рядом с ней, и она прильнула к нему, как ребенок.
– Милая моя, прошептал Виктор, и, забравшись под шелк ее рубашки, обхватил пальцами ее милый животик и ощутил очень тонкую талию, с достаточно четким изгибом бедер. Он гладил ее ноги, поднимаясь все выше к тайным уголкам ее тела, и вот он уже диктовал ей свои желания, и она послушно исполняла их. Он был хозяином, ее властелином, а она была раба. Тело Виктора содрогнулось от сладострастного чувства, он замер на мгновение… и открыл глаза, увидев, что сидит на плетеном кресле, а рядом с ним стоит стакан сока из папайи.
После секундной растерянности, Виктор оглянулся вокруг, испугавшись, что кто-то был свидетелем его сексуальных переживания. Вокруг никого не было, а к нему из дома выходила Летисия.
Боже, опять! – ужаснулся сам про себя Виктор с чувством вора, застигнутого врасплох. До Летисии еще было метров пятьдесят, и Виктор постарался принять беспечное выражение лица, и ни словом не обмолвиться о случившемся.
– Точно, припадочный, – подумал он про себя. Так и остаток рабочего срока до конца не дотяну.
– Вы в порядке, спросила его Летисия. Сейчас вы увидите кусочек нашей старины.
За домом существует сохраненный кусочек деревни, в которой раньше жил наш народ. В давние времена наши предки были вождями племени, один дедушка, даже был местный колдун. Так что мы с Кларой тоже немножко ведьмы, – улыбнулась она.
– Я это заметил, – подумал Виктор. А что? Как в кино, я помню, смотрел Испанский фильм про Сарагосу. Похоже. Сказка еще та. И женщины обольстительницы тоже.
– А ты как в анекдоте, расслабься и получай удовольствие, – пошутил внутренний голос. Все равно не уйдешь по своей воле. Так что ищи плюсы.
– Да я, за всю свою жизнь, такого, не испытывал! Еще одна такая фея или ведьма и я отброшу копыта! У меня же сил нет, даже, встать с кресла. Ноги и руки трясутся. Всю энергию отдал, вампиршам. Хоть это было в галлюцинациях, в обмороке или полусне, но силы кончились, как по правде, – пожаловался Виктор.
* * *
На парк спускался вечер. Около ворот Виктор услышал шум колес автомобиля и обрадовался прибавлению мужчин в их коллектив.
– Банальный случай, ничего интересного, – сказал, подходя к столику, Пьер. Ну что фестиваль искусств народов Африки готов?
Через пять минут идем, сказала Летисия. Клара уже там.
– Виктор, Вас ждет незабываемое зрелище. Это сюрприз. Пойдемте, – сказал Пьер, увидев жест Летисии.
Виктор с трудом поднялся с кресла и стараясь скрыть шатающуюся походку пошел вслед за Пьером.
– Он готов, сказала тихо Летисия мужу, и улыбнулась идущему сзади Виктору. Тропинка вела за дом, вдоль густой живой изгороди, и через минуты четыре они вышли на поляну, на которой стояла большая сенегальская хижина с крышей из пальмовых листьев. По бокам от входа стояли два молодых аборигена в коротких юбках из какой-то естественной материи, с раскрашенными лицами и копьями.
Масса народа в таких же костюмах занималась рядом своими делами. Женщины, что-то мешали в чанах, дети приносили что-то из леса или бегали друг за другом. Мужчины, строгали и терли что-то на каменных жерновах. При виде вошедших, они выстроились в круг и стали стучать копьями по земле, потом кричать какие то слова, поднимая копья вверх.
– Они приветствуют Вас! – сказал Пьер. Поклонитесь им.
Виктор поклонился, но сделал это, как-то неловко. Дверь хижины распахнулась, и Виктор зашел туда вместе с хозяевами.
В середине помещения стоял чан, подогреваемый несколькими поленцами, и из этого чана что-то курилось, распуская не очень приятный запах. Виктора чуть не стошнило от него, но он попытался выдержать, и не смущать хозяев. По трем сторонам хижины висели зеркала в черных рамах. Кости животных, черепа и маски украшали стены. Воины и женщины встали по кругу с обеих сторон вождя. Они забили в барабаны, когда вождь встал с места и взяв в руки разноцветного петуха, несколько раз повернув его в воздухе, положил на камень и отрубил ему голову. Кровь хлынула на камень и начала испаряться вместе с куревом из чана. Виктор вздрогнул, но постарался не подать вида. Его мозг что-то отмечал, но тело его не было послушно, как при неглубоком наркозе. При виде хлынувшей крови, люди издали какие-то звуки, и мужчины снова забили в барабаны. На середину хижины вышла первая женщина, старуха. Она закружилась и запрыгала в национальном танце, потом к ней вышли еще две старухи и тоже запрыгали по кругу, то опуская руки вниз, то возводя их к небу. Они стали, не прекращая ритма танца, подходить к присутствующим и вызывать их в круг. И вот уже почти все танцевали, закатывая глаза, повторяя звуки и поднимая кверху руки. Они были полуголые в коротких юбках и их отвисшие груди прыгали вместе с ними.
