– А что ты хочешь услышать… тэш?
– Прекрасно! Ты уже начал правильно осознавать действительность. Молодец! Остальным тоже советую ввести это слово в свою речь. Чем быстрей привыкнете, тем у вас меньше будет неприятностей в моем доме. А что хочу узнать? Какие государства остались, какие виды разумных, кто у кого в рабстве, чем занимаются сентеги и кто доминирует на планете…
– О-о! Это на всю ночь затянется… Тем более если вспоминать о рабстве, то…
Повисшую паузу оборвали несколько ехидные вопросы сентега:
– Трудный вопрос? Боретесь за независимость?
– Судьба миловала, с этим все в порядке. Разве что здесь, на Южном континенте, некоторые княжества никак не распростятся с этим жутким пережитком дикости и застоя. Но и тут вскоре рабство исчезнет. А сентегов в большом мире не осталось. Всех уничтожили в свое время, и легенды гласят, что последних истребили на Южном полюсе. А редкие сохранившиеся хроники утверждают, что было за что. Вина доказана: разжигание войн и межвидовой розни между разумными. Но! Я это к чему сейчас упомянул… Оказывается, в древности сентеги считались лучшими врачами, умевшими вылечить любое разумное существо от любой болезни.
Сату-Лгав сказал с высокомерием:
– Этого у нас и сейчас не отнять… Жаль, что практиковаться можно только на людях, а они у нас так мало болеют… и долго живут…
– До какого возраста? – не удержалась от вопроса Риона.
– Сто сорок, сто пятьдесят…
Если раненый не врал, то новость была сногсшибательной. Подобного возраста не достигали даже ближайшие, находившиеся под постоянным контролем родственники Эль-Митоланов в той же Энормии. А ведь королевство считалось центром развитой цивилизации. То же самое относилось и к остальным видам разумной жизни. А максимальный возраст разумных растений, боларов, достигал лишь сорока лет. Тем же лидерам зеленючек только по четырнадцать лет, и раньше в их стае редко кто доживал до тридцати. Правда, Спин утверждал, что в древности его собратья жили чуть ли не дольше Эль-Митоланов.
Неужели можно продлить жизнь каждого человека? Невзирая на его неумение пользоваться колдовскими силами? Да только для решения этой проблемы стоило немедленно разорвать магическое кольцо изоляции вокруг птицеподобных жителей юга и насильно выдавить их в большой мир.
Эти мысли промелькнули в голове у Невменяемого, но выражать их вслух он не стал. А вместо этого сказал:
– Судя по нескольким источникам, раньше, когда все разумные жили дружно вместе, к врачам обращались, используя короткое слово, которое выражало крайнее почтение к умению исцелять. Сохранилось это обращение до сих пор и у двух видов разумных. Именно так обращаются к своим врачам вьюдораши и колабы. Знаешь о таких?
Сентег от избытка эмоций даже голову поднял на длинной шее:
– Конечно, знаю! Черные цилиндры! Я видел их не раз на рисунках, и макеты видел, и читал описания их внутреннего строения! Неужели их не уничтожили? В наших легендах утверждается, что они единственные, кто защищал сентегов, потому и были уничтожены в первую очередь…
– Они живы. Создали свое государство Ледонию. Дружат очень крепко с царством огов.
– И про огов читал, они почти ничем не отличаются от людей, и про вьюдорашей!
«Надо будет выяснить, чем именно отличаются! – мелькнула мысль у Кремона. – А то никто во всем мире об этом не знает…»
– Так вот, – продолжил он, – все они употребляли при обращении к своим врачам слово… тэш! В переписке оно пишется с большой буквы и считается самым искренним признанием врачебного искусства.
После длинного молчания сентег сказал:
– Да-а-а… а у нас большинство утверждает, что «тэш» переводится как «хозяин» или «повелитель»… Некоторые трактуют его как «кормилец», а некоторые как «покоритель». А на самом-то деле…
Вечернее общение продолжалось.
Глава 24
Город Аллангарн
Новости, которыми обменялись обе стороны, оказались весьма противоречивыми, удивительными и порой очень неприятными. Но заставили пересмотреть свое отношение друг к другу. Что заметно сказалось на поведении и разговорах двух последующих дней. Например, сентег стал на диво задумчивым и серьезным и больше ни разу клювом не щелкнул. Его речи стали резкими, дергаными, словно он спешил быстрей выговориться, ответить на вопросы и полежать в раздумье.
Люди все-таки решились на путешествие со спасенным сентегом в его родной город. На месте можно будет осмотреться, пообщаться с людьми и окончательно удостовериться, как и почему в здешнем обществе все происходит. Правда, Кремон вначале настаивал на другом. Все-таки основная причина их нахождения здесь – это найти лекарство от его магического бессилия, и он всегда держал это в своем подсознании. Только вот ни словом пока на эту тему с раненым не обмолвился. Все время откладывал, да и подозревал, что скорей всего Сату-Лгав не тот вожделенный врач, специалист широкого профиля, который смог бы вылечить какую угодно болячку. И самое главное, Невменяемый хотел, чтобы его напарник и подруга не шли в город, а оставались где-то неподалеку, в одной из таких же рощиц. Продукты есть, мяса тоже на первые дни хватит, питьевой водой обеспечивает дождливая погода, и не стоило им всем появляться среди рабовладельцев.
В крайнем случае, можно сделать из города ходку с продуктами и обеспечить затаившихся товарищей на долгое время. А там и с нужным врачом можно будет определиться. Вот тогда уже станет понятно, что делать и каким образом потом пробиваться обратно на север. Как-то никто из троих не сомневался, что домой им удастся вернуться в любом случае. Хотя и понимали теперь, что сделать это будет очень непросто.
Но приказу Кремона оставаться здесь впервые решительно воспротивился Кашад. Понятное дело, что и Риона даже не подумала подчиняться:
– Я тоже пойду в этот Аллангарн! Если уж нам везло до сих пор во всех начинаниях, то и дальше нам расставаться нельзя.
Ее поддержал напарник:
– Ты без нас не справишься. А уж тем более без моей магической опеки.
Кремон решил аргументировать свой приказ:
– Тебе туда нельзя, потому что ты плохо владеешь собой. Увидишь рабовладельца – озвереешь. Заметишь какую-то несправедливость – сорвешься на рукоприкладство. А ведь нам придется вести себя как рабы, как все остальные люди, и ничем среди них не выделяться.
– Не переживай! Когда я должным образом настраиваюсь, становлюсь как сталь. Не сорвусь!
В общем, Кремону так и не удалось отговорить обоих южан от ненужного, неоправданного риска. Пришлось обсудить процесс перехода в вотчину местного рабовладельца.
– Как ты себе представляешь наше путешествие? – задал Кремон вопрос сентегу.
– Без всяких проблем! – ответил тот. – Вдоль пограничья обходим город с другой стороны и входим в Торговые ворота.
