Если сравнивать с жизнью рабов, которая еще не так давно существовала в той же Менсалонии, то вроде вполне сносное существование. Живи себе не тужи! И только успевай размножаться! Да уж…
Если бы только не красочные кепи у каждого на голове…
Да не довлеющая над каждым рабом возможность перепродажи в иные руки-крылья…
И тут произошла весьма показательная и несколько странная встреча. Какая-то женщина сама сменила курс и чуть ли не столкнулась с Сату-Лгавом. Но вместо того, чтобы замереть и извиниться, затараторила:
– Ну, наконец-то! Где так долго пропадал? Мы тебя уже раз пять похоронить успели, каждый день к тебе заскакиваю!
Могло показаться, что Коллекционер от такой наглости несколько смутился, растерялся, а то и вообще не желал разговаривать с этой рабыней. Потому что в ответ стал каркать, а не говорить:
– Я тоже рад тебя видеть, Салажа, но мне сейчас некогда. Приходи завтра, поговорим…
Но женщина, на кепи которой красовался ярко-красный помпон, продолжала частить словами и вести себя словно это она владелица сентега или, в крайнем случае, родная тетушка-опекунша:
– Ай, какой ты стал гордый и неумолимый! Ну прямо целый император! А может, у меня времени завтра не будет! Что тогда будешь делать? Ха-ха! Хотя я уже вижу, что ты в очередной раз здорово обогатился. Вон сколько товара твои новые рабы на себе волокут… О-о!!! – она приблизилась к замершим мужчинам и принялась их бесцеремонно ощупывать. – Какие экземпляры! Чудо! А мускулы, словно сталь! О-о!.. А смотрят так, словно сейчас живьем сожрут! Аки драконы, честное слово! Давно я таких не видела, давно!.. Продать не хочешь? Куплю обоих, по любой цене!
– Обойдешься! – несколько нервно сказал сентег и скривился от набравшего еще большую силу женского голоса. И быстро поставил вокруг них полог неслышимости, не давая возможности подслушивать тут же придвинувшимся ротозеям.
– Это я-то обойдусь? – возмутилась Салажа. – И это такая твоя благодарность? Вот чего стоят все твои прежние заверения в дружбе? Как что хорошее урвал, так все себе, а меня, значит, можно и побоку пустить? Ну ладно, ладно! Ты только домой доберись, совсем по-иному запоешь!
– А что дома?! – перья на Сату-Лгаве встали дыбом, выдавая его чрезмерное напряжение. – Что там случилось?
– Да ничего катастрофичного, но вряд ли ты обрадуешься. По твою душу тут уже такие личности наведывались, что мало не покажется. Боюсь, тебе от их интереса солидными суммами откупаться придется. И нападавшая позавчера банда сильно твое имущество подпортила.
– Так что же ты мне голову морочишь, Салажа?! Мне домой спешить надо!
– Да сколько угодно спеши. Только помни, что этих рабов только я покупать буду. Считай, что мы с тобой уже договорились!
Последние слова она уже кричала вслед сорвавшемуся с места отряду. Неприятные известия вывели Коллекционера из себя невероятно, и он уже чуть не бежал, отталкивая с дороги излишне нерасторопных людей магической силой и не обращая внимания на извинения.
Пораженный Кашад не удержался от вопроса:
– А кто она такая?
– Конклатерра… – сказал, словно выплюнул, сентег.
– Первый раз слышу, ты нам о ней не рассказывал. Это ее прозвище?
– Я много чего еще не рассказывал! – стал злиться рабовладелец. – Вы еще много чего не знаете.
– Потому и спрашиваю! – довольно строго стал давить Кашад. – Так кто она?
Сентег повернул на другую улицу, по обеим сторонам которой тянулись довольно вычурные особняки. С трех сторон каждого двора возвышались стены, а перед фасадом стояли только разнящиеся по высоте решетки. Сату-Лгав шагал молча, наверняка в душе возмущаясь подобной настойчивостью, но потом все-таки ответил:
– Конклатерра – это одно из досадных исключений нашего общества. Правда, если смотреть со стороны сентегов… Скорей это – даже зло. А может, и необходимость, создавшаяся исторически и никоим образом не имеющая логического разрешения…
– А если более конкретно? Чем страшна конклатерра?
– Чем?.. Да хотя бы самим фактом своего существования! – кажется, сентег тянул время, не желая говорить конкретно. – Уж слишком много прав у подобных и в самом деле обнаглевших самок вида человеческого… Ох! – вдруг выдохнул Сату-Л гав, споткнулся и чуть не растянулся на тротуаре, покрытом красивой отделочной плиткой. – Что же это?!.
Сентег уставился на трехэтажное здание за решеткой. Оно выглядело удручающе: черное от копоти, навес парадного крыльца разрушен, три из восемнадцати окон наглухо закрыты деревянными щитами. Видимо, как раз через них на первый этаж и пытались проникнуть нападавшие.
– Мой дом… – пробормотал сентег и бросился вперед.
Он схватился за один из прутьев решетки, и тотчас на чердаке здания глухо ударил колокол, а ворота стали открываться. Когда хозяин стал входить во двор, дрогнула и входная дверь дома, послышались чьи-то восклицания.
«Магическая система опознавания, сродни той, что у меня в «Каменной Радуге», – подумал Невменяемый, все подмечая и фиксируя в памяти. – Хотя они по уровням несовместимы. Здесь простые опознавательные и охранные структуры. Всего лишь… А вот кто это так нашего местного друга обижать надумал? Неужели враги из Курганда и здесь его достать попытались? Потому что если местные так взъелись, дело плохо… можно и без помощи остаться… Тем более эта сварливая и наглая бабенка что-то утверждала по поводу предстоящего откупа от каких-то «личностей». А кто может подобное потребовать, как не представители городской власти. То есть по всему получается, что Коллекционер сейчас в довольно тяжком, если не катастрофическом положении…»
Кто и в каком количестве проживает в доме рода Беерчи, северяне уже знали. Две пары людей, у каждой из которых имелось по трое детей. Три женщины разного возраста, занимающиеся уборкой, стиркой, глаженьем да и всем остальным, чем занимаются женщины в доме. Четверо мужчин, которые выполняли обязанности сторожей, носильщиков, столяров и плотников. И владели и другими профессиями, вплоть до конюха. К сожалению, из-за некоей бедности рода, верховые животные давненько в загонах отсутствовали.
Но один мужчина ценился больше всех, потому что являлся и декоратором, и художником, и даже скульптором. Этот уже преклонного возраста раб только тем и занимался, что вместе с двоюродным братом Сату-Лгава обихаживал картинную галерею, реставрировал ветхие книги, да чинил самые различные поделки. Начиная от механических устройств и кончая вещицами Древних и кое-какими несложными артефактами.
Из сентегов в доме проживал уже вышеупомянутый кузен хозяина, ста сорока лет от роду, старшая сестра Коллекционера, ста шестидесяти лет, и ее довольно старый муж. Тому уже перевалило за двести пятьдесят. Их многочисленные дети выросли и давно умотали на постоянное место жительства в Центр. О периферии они и вспоминать не хотели. Это что касалось родственников. Но помимо них, в доме жили еще три сентега, старые приятели мужа сестры, две кузины со стороны жены и парочка тетушек со стороны все того же престарелого мужа.
