– Но почему тогда разбиваются доппельгангеры?
– Другой сплав, – пояснил Алекс. – Более хрупкий, ведь они должны уметь двигаться, а не просто стоять стеклянными истуканами.
Катерина поискала глазами Матвея и вдруг увидела, что парень лежит внизу в прихожей на низком столике. Руки его были вытянуты вдоль тела, длинные ноги свисали на пол.
– А почему Матвей лежит на столе? – удивилась она.
– Ты так завопила… – смущенно произнес Игорь.
– Да уж, я со страху едва из носков не выпрыгнул! – добавил Алекс.
– …что нам пришлось бросить его на первое попавшееся место, – продолжил Назаров.
– К тому же дальше мы его просто не донесли бы! – закончил парень из зазеркалья. – Тяжелый он, знаешь ли, твой дружок из цирка!
Катерина не удержалась и хихикнула. А затем расхохоталась во весь голос. Вскоре и Наташа с Игорем присоединились к ней.
– Какие же вы все-таки придурки! – перестав смеяться, сказала девочка.
Игорь с виноватым видом развел руками.
– Вчера ночью ко мне приходила женщина, – сказала Катерина. – Она говорила со мной через ту дверь. А появилась она из зеркала, что сейчас разбито. Не твоя ли это тетя?
– Может, и она, – ответил Алекс. – А о чем вы с ней говорили?
– Мне показалось, что она хотела меня о чем-то предупредить. Теперь я знаю о чем. По ее словам, лучше бы нам вообще было не приезжать в этот город. Но она торопилась и не успела ничего толком рассказать.
– Ну, зато теперь ты все знаешь, – сказал парень. – А если бы вы не вернулись сюда, ты до сих пор пребывала бы в неведении. А по мне, так лучше знать все о своих корнях. И быть в курсе, какие проблемы ждут прапраправнучку Калиостро.
– Да уж, – вздохнула Катерина. – А теперь уложите Матвея на диван. Наверное, на столе ему не очень удобно.
– А по-моему, его сейчас мало что волнует, – сказал Алекс. Но все же сошел вниз и жестом позвал за собой Игоря. Вдвоем, взяв Матвея за руки и за ноги, они перенесли его на широкий диван.
– Этот порошок Корнелиуса, как долго он будет действовать? – спросила Катерина.
– На всех он влияет по-разному, – пожал плечами Алекс. – Все зависит от самого человека, от его организма.
– А эти доппельгангеры… – поинтересовался Игорь. – Хочешь сказать, что их специально делают… как какие-то статуи?
– А они и есть не что иное, как ожившие стеклянные статуи! – с невозмутимым видом ответил Алекс. – Куклы в человеческий рост! Кому-то из них придают внешность человека, которого нужно подменить в другом мире. Кто-то так и существует без лица. Такие скрываются под шлемами из черного стекла, вы видели их в «Лабиринте ужасов».
– Интересно, когда же они успели подменить мою бабушку? – грустно спросила Катерина.
– Скорее всего, еще до вашего появления здесь.
– Я знаю, что раньше Евдокия не желала нас знать, а недавно сама вдруг позвонила и предложила переехать к ней. Значит, уже тогда вместо нее был двойник?
– Возможно. Отправили же ее сюда с помощью машины.
– Но Бестужев говорил, что машина была замурована в подземелье. Он проломил стену лишь за несколько дней до нашего приезда в этот город! – вспомнила Катерина.
– Значит, и старуха появилась здесь примерно тогда же.
– Не похоже. Ведь она стала писать и звонить нам давно, несколько месяцев назад. Значит, уже тогда вместо Евдокии был доппельгангер. Но как он попал сюда, если машина все это время находилась за каменными стенами? Что это еще за четвертый способ перемещения из Зерцалии в наш мир?
– А ты права! – согласился Алекс. – Но мне ничего об этом не известно. Я знаю лишь о машине и проводниках Созерцателях. Надо будет расспросить обо всем тетку!
Катерина устало потерла виски.
– У меня от всего этого уже голова идет кругом, – призналась она.
– А как насчет еды? – вспомнил вдруг Алекс. – Я так проголодался, что слона бы съел!
– В этом доме мы питаемся только бутербродами, – ответила Катерина.
– Да мне без разницы! С майонезом я и кошачий корм слопаю!
– Я сейчас приготовлю, – вызвалась Наташа и отправилась в кухню.
Ей так и не удалось перекусить, и от голода у девочки уже подкашивались ноги. Катерина и мальчишки продолжали что-то обсуждать в гостиной, Наташа же проскользнула в темную кухню и огляделась. В холодильнике она нашла хлеб, масло и немного колбасы. А большего сейчас и не нужно. Она сделала несколько бутербродов и, положив их на тарелку, взяла один и с жадностью стала есть. Она собралась было поставить на плиту чайник, как вдруг услышала сквозь окно приглушенный женский голос. Кто-то звал ее.
– Наташенька, ты здесь? Это мама.
– Мама? – удивилась девочка. Она сразу же узнала ее невнятный заикающийся говор и ужаснулась. – Только этого не хватало!
Мать наверняка приложилась вечером к бутылке. После этого она плохо спала, утром обычно вставала очень рано и принималась бродить по дому или названивать своим дружкам. По-видимому, она увидела, что детей нет дома, и отправилась на их поиски. Заглянула ко всем соседям и, как всегда, позвонила их друзьям. Снова опозорила Наташу перед знакомыми!
А теперь вот заявилась сюда! Наверняка стоит, покачиваясь, перед домом, на виду у всех соседей Державиных, да прикладывается к пивной бутылке. Нельзя, чтобы Катерина ее увидела! Наташе не хотелось, чтобы та потом ее жалела.
Девочка выглянула в окно. Когда они подходили к дому, во дворе особняка горел одинокий фонарь, но сейчас он почему-то был выключен. В темноте девочке никого не было видно. Но мать точно должна быть где-то там.
– Твой брат с тобой? – снова раздался ее голос. – Не засиделись ли вы в гостях? Пора и честь знать! А дома еще поговорим. Я вам устрою… Это ж надо, ушли, не сказав ни слова! Оставили меня одну в такое время.
Только скандала сейчас не хватало!
Наташа выскочила из кухни и побежала к входной двери. Катерина, Игорь и Алекс удивленно посмотрели ей вслед.
– Выходи, дочка! – вдруг донеслось до них. – Будь хорошей девочкой!
Наташа распахнула дверь, ведущую на террасу.
– Нет! – крикнул Алекс, вскакивая с дивана. – Стой, глупая!
Но Наташа его не слушала. Нужно немедленно отправить мать домой, пока она не закатила тут истерику. Этого она не переживет!
Девочка выбежала на лужайку перед домом и… завизжала от ужаса.
Глава двадцать пятая
Одна против миллионов
Перед входом в особняк сидел зорг. Его черная косматая туша почти сливалась с сумраком, царящим во дворе. В красном лунном свете светились лишь жуткие белые глаза да лужица слюны, скопившаяся у его когтистых передних лап.
