Чем далеко ходить, прибегну к вашей же рукописи. Взгляните,
например, на оба семейства господина Версилова (на сей раз позвольте уж мне
быть вполне откровенным). Во-первых, про самого Андрея Петровича я не
распространяюсь; но, однако, он — все же из родоначальников. Это — дворянин
древнейшего рода и в то же время парижский коммунар. Он истинный поэт и любит
Россию, но зато и отрицает ее вполне. Он без всякой религии, но готов почти
умереть за что-то неопределенное, чего и назвать не умеет, но во что страстно
верует, по примеру множества русских европейских цивилизаторов петербургского
периода русской истории. Но довольно о нем самом; вот, однако же, его родовое
семейство: про сына его и говорить не стану, да и не стоит он этой чести. Те, у
кого есть глаза, знают заранее, до чего дойдут у нас подобные сорванцы, а
кстати и других доведут. Но вот его дочь, Анна Андреевна, — и чем же не с
характером девица? Лицо в размерах матушки игуменьи Митрофании — разумеется, не
предрекая ничего уголовного, что было бы уже несправедливым с моей стороны.
Скажите мне теперь, Аркадий Макарович, что семейство это — явление случайное, и
я возрадуюсь духом. Но, напротив, не будет ли справедливее вывод, что уже
множество таких, несомненно родовых, семейств русских с неудержимою силою
переходят массами в семейства случайные и сливаются с ними в общем беспорядке и
хаосе. Тип этого случайного семейства указываете отчасти и вы в вашей рукописи.
Да, Аркадий Макарович, вы — член случайного семейства, в противоположность еще
недавним родовым нашим типам, имевшим столь различные от ваших детство и
отрочество.
Признаюсь, не желал бы я быть романистом героя из случайного
семейства!
Работа неблагодарная и без красивых форм. Да и типы эти, во
всяком случае, — еще дело текущее, а потому и не могут быть художественно
законченными. Возможны важные ошибки, возможны преувеличения, недосмотры. Во
всяком случае, предстояло бы слишком много угадывать. Но что делать, однако ж,
писателю, не желающему писать лишь в одном историческом роде и одержимому
тоской по текущему? Угадывать и… ошибаться.
Но такие «Записки», как ваши, могли бы, кажется мне,
послужить материалом для будущего художественного произведения, для будущей
картины — беспорядочной, но уже прошедшей эпохи. О, когда минет злоба дня и
настанет будущее, тогда будущий художник отыщет прекрасные формы даже для изображения
минувшего беспорядка и хаоса. Вот тогда-то и понадобятся подобные «Записки»,
как ваши, и дадут материал — были бы искренни, несмотря даже на всю их
хаотичность и случайность… Уцелеют по крайней мере хотя некоторые верные черты,
чтоб угадать по ним, что могло таиться в душе иного подростка тогдашнего
смутного времени, — дознание, не совсем ничтожное, ибо из подростков созидаются
поколения…»
