— Горячая штучка, — сказал один солдат, придерживая женскую руку и задирая подол её платья. — Люблю таких, строптивых.
— Ничего, — снова поддержал его второй, лапая грудь хозяйки, — скоро шёлковой станет.
Местный правоохранитель в это время стал лихорадочно расстегивать свои камуфляжные брюки и обратился к своей жертве:
— Вот так бывает, Леночка. Не хотела мне одному дать, теперь с тремя оттянешься. И не просто трахнешься, а по полной оторвёшься. И так теперь каждый день будет.
В общем, я увидел всё, что хотел, и, откинув толстое ватное одеяло, встал и вышел из-за занавески. В руке у меня был ТТ, я был спокоен и, с кем имею дело, понимал очень хорошо.
— Стоять, шакалы! — как можно громче произнёс я охрипшим голосом, и вся жаждущая сексуальных утех дружная троица резко обернулась и, глядя на чёрный ствол, замерла без движения. — Кто такие и что здесь делаете?
— А сам-то кто такой? — из несостоявшихся насильников первым пришёл в себя Бебут и сделал шаг мне навстречу.
«Видать, по-хорошему не понимает», — подумал я и, чуть подавшись корпусом вперёд, без замаха ударил дружинника стволом пистолета по лицу. Железо раскроило небритую харю и сломало нос этого грязнули. Бебут, зажимая лицо ладонями, отскочил в сторону.
— Повторяю вопрос: кто вы такие и что здесь делаете? — Ответа нет, и я добавляю: — Считаю до трёх, после чего стреляю на поражение. Раз. Два…
— Парень, не стреляй! — вскрикнул один из территориалов. — Мы из Пятой отдельной охранной роты МВД, присланы из Краснодара две недели назад. Стоим на постое в районе Новопятигорска. Там познакомились с этим. — Он кивнул на пытающегося остановить кровь Бебута. — Выпили, то да сё, он и говорит, что живёт неподалёку шалашовка хорошая, которая думает о себе больно много. Мы и повелись.
— Фамилии и звания?
— Рядовой Маркин, — ответил первый.
— Рядовой Буковецкий, — угрюмо отозвался второй.
— Оружие на пол, документы на стол, — кивок в сторону широкой дубовой столешницы, — и пошли вон.
Карабины с грохотом упали на деревянные полы, вслед за ними последовали подсумки, а свои военные билеты они выложили на стол. Хорошие мужички, послушные, хотя большинство людей в их ситуации, будь пойманы на месте преступления, точно так же не рискнули бы на ствол бросаться.
Территориалы отошли к двери, и Чаркин спросил:
— Дык как же это мы теперь, без оружия и документов?
— Нормально, казарма ваша недалеко, раз пешком пришли, а за документами и стволами пускай взводный придёт. Если всё с ним решим правильно, то разбежимся без особых претензий.
— Так, а ты чей всё же будешь, парень?
В самом деле, — я посмотрел на себя. По мне сейчас никак не скажешь, что я сержант гвардии: глаза тусклые, на лице испарина, а на теле кальсоны зелёные и майка камуфляжная. К этому же ТТ в руках. Вот и пойми, кто перед тобой.
— Сержант Мечников, спецназ Четвёртой гвардейской бригады, нахожусь в гостях у своей родственницы.
— Может, сами договоримся, сержант?
— Нет, пусть ваш взводный придёт, а уж с ним всё и обговорим. Дёргайте отсюда.
Территориалы исчезли, а я успокаивающе кивнул хозяйке дома, и она, встав с лавки и оправив одежду, вернулась к своему ребёнку. Я подошёл к Бебуту, который всё так же тщетно пытался остановить кровь, хлещущую из рассеченных ран на лице. Махнув стволом в сторону распахнутой настежь двери, сказал:
— На выход, дружинник, твой час пришёл, молись своим богам, если они у тебя есть.
— Не надо, не убивай меня, — попросил он. — Ты ведь родственник этой семьи?
— Допустим, — смахнув со лба испарину, ответил я, — только что это меняет?
— Я знаю, где сейчас Фёдор находится.
«Какой Федор? — мелькнула в голове мысль. — Наверное, сам хозяин этого дома, который на охоте пропал. Интересно, что скажет Бебут. Может, действительно расскажет, где он „потерялся“».
— Говори, — произнёс я. — Если что-то дельное скажешь, то на волю отпущу, а нет, так пристрелю тебя, и через полчаса местный староста со всем своим удовольствием тебя в землю закопает.
— Понял, — закивал дружинник, и капли крови с его лица при этом движении веером разлетелись по дому. — У нас, в штабе дружинном, информация от бродяги одного была, что Фёдора Карпова, охотника из Золотушки, карачаи в плен взяли и теперь он у них в рабстве.
— Где он находится?
— В Джаге, это небольшой аул невдалеке от Учкекена. На пограничье Карачаево-Черкесии и Ставрополья.
— Почему сразу старосте в Золотушку не сообщили?
— Мне Ленка, жена Фёдора, нравилась давно, вот я и завернул послух, который весть принёс. Никто, кроме меня, про это не знал.
— Слушай, Бебут, а ты редкостная мразь, однако.
— Ты обещал не убивать меня.
— От слов своих я и не отказываюсь. Оружие на пол, и линяй отсюда, пока при памяти. Ещё раз наши пути-дороги пересекутся, кадык вырву. Как понял?
— Всё ясно, — снова закивал он, — но оружие-то хоть оставь. Мне теперь в бега податься придётся, а без ствола совсем туго будет.
— Оружие на пол, я сказал!
Обрез дружинника и кривой кинжал старой работы упали рядом с карабинами территориалов, и через мгновение Бебут испарился. Мне все эти движения и разговоры дались очень тяжело, и, вернувшись на кровать, я упал на неё без сил. Ко мне тут же подскочила хозяйка, которую, как выяснилось, звали Елена Карпова, напоила жутко горьким отваром и принялась растирать всё моё больное тело какой-то спиртовой настойкой с густым ароматом диких луговых трав. Тёплые и мягкие ладони женщины расслабили меня, и я стал вспоминать минувший месяц и то, как я оказался в этом доме.
Покинув территорию Горского Содружества, в котором царила полная неразбериха, остатки нашего корпуса, перевалив реку Золка, направились к Пятигорску, вольному анклаву, пожелавшему войти в нашу Конфедерацию. Может быть, местные жители и остались независимыми, но войска Халифата после занятия Кавказа непременно направили бы свой взор на них, а значит, князю — так назывался местный правитель — надо было выбрать, с кем он и на чьей стороне. Разумеется, он примкнул к нам — свои всё же, славяне.
Итак, корпус ушёл на Пятигорск, а мы, как всегда, стали его арьергардом и ещё какое-то время, около трёх недель, стояли по границе бывшей Кабардино-Балкарии. Ни горцам, ни южанам не было до нас никакого дела, и для батальона это было спокойное время. Где-то кипели жаркие схватки, ожесточённые бои и эпические сражения, а мы тихо сидели на дороге, ведущей на Ставрополье, охотились на косуль, патрулировали границу и отдыхали. Хорошие деньки.
Наконец, начальство всё же вспомнило о нас, и поступил приказ подтягиваться к основным силам Кавказского корпуса, который остановился на постой в посёлке Иноземцево, что за Пятигорском. Нормально, мы того только и ждали, собрались и потопали по дороге на северо-запад. Однако так случилось, что при переправе через речку Юца в воду свалился один из наших парней. Я был рядом и недолго думая прыгнул за ним в холодную весеннюю воду. Паренька вытащил, всё с ним в порядке, даже насморка не было, а я к вечеру в жестокой лихорадке свалился.
