Вопрос повис, как сторожевые чары. Незаметные такие, почти невидимая дымка, люди не в силах отличить ее от обычной пыли. Дымка не рассеивается, не исчезает, ничем не выдает своего присутствия, и так месяцами, пока в радиусе действия не появится тот, на кого они настроены. Вот тогда незаметная и неощутимая дымка взвивается в воздух, как атакующая сауффо, змея с Уровня Даар.
— Нет, — наконец ответил Вадим. — Нет. Просто... странное такое ощущение, неприятное. Слишком все просто.
Это называется «просто»?! Затолкать в одну связку Координаторов, Ложу и расплодившиеся человеческие правительства, отбить несколько нападений вторженцев, взвалить на себя дикий груз миллиардов судеб и тащить эту ответственность, не давая всем передраться. Легко?
— А как у вас с ясновидением, милорд? — Дензил всегда был практичен.
— Единица. И та завышенная. Предчувствий у меня не бывает. Не бывало...
— А какого рода предчувствие?
— Без конкретики. Просто паршивое ощущение «скоро неприятности».
— Может, еще один прорыв?
— Может. Ладно, потом посмотрим. Что-нибудь еще?
— Да. Милорд, тут поступил запрос о распоряжениях насчет даты.
— Какой еще даты?
Глава Службы дознания понимающе улыбнулся:
— Вашего дня рождения, милорд. Весьма полезный праздник. С одной стороны, очень человеческий, с другой — признан Светлыми, с третьей — новая традиция для Уровней. Он у вас через две недели, и на настоящий момент мы имеем тридцать четыре проекта торжеств, посвященных...
— День рождения?
— Милорд, сегодня шестое сентября. Что с вами? Вы не желаете его отмечать? Я думаю, мы сможем объяснить...
Вадим неожиданно рассмеялся, коротко и не слишком весело:
— Мой день рождения... Мы не праздновали его шестнадцать лет. Дензил, я просто про него забыл!
— Лежать! Шевельнешься — прибью на месте.
— Ты страшный человек.
— Ты даже не представляешь насколько!
— Ну, послушай...
— Лежать, тело! Вот погоди, пороюсь в травках твоей мамы, да как подсыплю тебе валерьянки!
— Ты меня с котом спутала?
— С котом? Нет, кот в данном случае комплимент. Он соображает, что такое осторожность. Он соображает, что его дома ждут кошка и котята. Ты про это подумал?
— Про котят?
— Про осторожность. Лёш, мне уже просто даже интересно: кто тебя в следующий раз домой принесет? Когда ты на тренировке сцепился с василиском и вместо мужа домой доставили статую, это было незабываемо, но...
— Ага, незабываемо! Что, статуя выглядела круче меня? — недоверчиво поинтересовалось зеленоглазое наказание. И у него даже хватило совести состроить обиженное выражение. Ну вот как тут продолжать его пилить?
— Статуя молчала и не ехидничала! А смотрелась здорово. — Лина на минутку даже отвлеклась от проработки непутевого мужа, вспоминая, как интересно выглядел нерукотворный обелиск в атакующей позе... м-да.
— Хочешь, я буду тихим? — вдохновилась бывшая статуя. — Как... ну...
— А три дня назад тебя доставил домой Александр, — безжалостно перебила говорящую статую Лина. — И пока некоторые заливали мне про усталость от скучного заседания Координаторов, тихонько попросил меня быть поаккуратней, потому что у одного гиперответственного (читай ненормального) эмпата еще сутки будет трещать голова. Перенапряжение у него, видите ли... он предотвращал вспышку ярости у толпы «антимагов». В одиночку против полутора тысяч человек.
— Ну...
— А сегодня ты заявляешься домой с эльфами. Если совсем точно — то висяком на этих самых эльфах и с милой байкой о том, какое у эльфов отменное медовое вино.
— А ты пробовала?
— Не пытайтесь увести разговор в сторону, подсудимый. Объясните, какое отношение мифическое эльфийское вино имеет к вашей ушибленной спине.
Обладатель спины попытался поверх плеча бросить на супругу свой неотразимый взгляд «кто-в-силах-злиться-на-бесприютногокотеночка», но, поскольку на плече тоже виднелась крупная ссадина, цели не достиг.
— Ты такая милая, когда сердишься...
— Не засчитано, — усмехнулась Лина, потихоньку оттаивая. Кто в силах долго сердиться на него? Во всяком случае, не она.
— Я и не надеялся... — вздохнул Лёш. — Это так, по привычке. Не сердись. Реальной угрозы не было. Просто никто не ожидал такого. Исток весьма бурно среагировал на эльфийскую магию. Пришлось ставить барьер, и он... словом, не выдержал. Поэтому нас слегка приложило о местную флору. Яну попались кустики, а мне, как особо везучему, дуб. Посторониться он не желал, вот мы и «поздоровались». Зато теперь «сердечники» станций будут готовы куда раньше, чем в конце октября. Точней, смогут соединиться раньше, чем достигнут полной мощности.
— О? — Лина прищурилась подсчитывая. Если попросить Пламя ускориться и если обеспечить ему приток энергии, то... — Это хорошо.
— И в связи с этим у меня вопрос, радость моя. — Сильные руки супруга ухватили ее так внезапно, что феникс успела лишь ахнуть и оказалась вжатой в диван. — Что ты скрываешь?
— Э-э... — Руки держали бережно, но сильно. Ну спасибо тебе, Пламя, за такого мужа! Скучно с ним никогда не будет, это точно. — В каком смысле?
Обладатель ушибленной спины повел себя странно. Подмигнув замершей супруге, он склонился над ее животом (!) и понизил голос:
— Эй, как там на борту? Тебе тоже кажется, что наша мамочка секретничает?
— Лёш!
— Мм?
— Пусти меня, эмпат несчастный!
— А секрет?
— Открою я тебе секрет, пусти. Все равно собиралась. Только скажи: ты уверен, что ушиб только спину?
— Что?! Так. Ну, если на слова мне уже не верят, придется доказывать.
— Лёш, ты что? Пусти! Эмпат несчастный! Я верю... хотя... твои аргументы... определенно заслуживают рассмотрения...
К обсуждению секретов они вернулись только минут через сорок.
— Понимаешь, недавно я была в пещере Пламени...
Муравейник. Улей. Или нет, термитник. Тот же кажущийся хаос, в котором непрерывно и целеустремленно движутся крошечные фигурки, перетаскивая, размечая, воздвигая...
— Как видите, здание практически завершено, — с энтузиазмом повествовал начальник стройки, явно не напуганный вторжением «высоких гостей». — Если задержитесь, то сможете понаблюдать за установкой «сердечника». А набирать силу он будет уже в гнезде. Оно специально так устроено, чтобы оставался запас. Тем самым расчетные сроки работ можно пересмотреть в сторону уменьшения.
Вадим кивнул. Выглядит заманчиво.
— На сколько?
